– Ну, топай пешком, к утру до части дойдешь. Или такси вызови, ты у нас копейки не считаешь, вон – новым мобильником обзавелся. Кстати, я завтра еще разберусь, с каких доходов у тебя такая крутая лялька!
Уазик легко подчинился новому наезднику, буксонул правым колесом по обочине и рванул вперед, оправдывая свое народное прозвище «козлика». По лобовому стеклу часто забарабанила ночная крылатая мелочь, а в левом зеркале еще какое-то время можно было видеть, как оставленный среди ночи солдат управляется с чудом сотовой техники.
Лобычев выжимал из армейского вездехода почти всю прыть, но вскоре его легко обошел серебристый, иноземной выделки джип. И хотя до поселка оставалось немного – еще минут десять такой езды, Иван решил ответить на вызов лихача, вжав педаль газа до полика.
Фонари на столбах, и без того мелькавшие с запрещенной скоростью, практически слились в непрерывный поток света. Справа и чуть впереди вынырнула из-за поворота местная дорожная достопримечательность – бронзовые фигурки трех медведей на постаменте. Лобычев невольно засмотрелся – обычные при дневном свете, ночью они заиграли таинственными электрическими бликами и будто ожили, гарантируя безопасность и добрый путь. Но в момент, когда, как показалось Ивану, старший из медведей помахал ему лапой в знак приветствия, машина вдруг дернулась и упрямо понеслась на обочину. Отказавшись повиноваться рулю и слегка припадая на правую сторону, уазик в следующее мгновенье левой фарой врезался в столб, от чего сделал кульбит, покувыркался еще с десяток метров, обнял мощный старый тополь и успокоился.
Минуты шли, но лихой водитель все медлил покинуть неподвижный пятнистый металлолом. Удалому наезднику было уже безразлично, что его тело с проломленной о рулевую колонку грудной клеткой, разбитым черепом и смятым в фарш ливером тихо остывало в немыслимой для живого существа позе. Сознание майора, еще слегка окрашенное эмоциями и чувствами, уже стремилось к чему-то неизвестному, но наверняка неизмеримо большему, чем может охватить даже самый могучий человеческий интеллект. Оно улетало от бесполезного тела по тонкой паутинке луча вспыхнувшей на лиловом небе новой звезды, указавшей путь к другому, вечному бытию.
Пустынное ночное шоссе лежало без признаков жизни, и некому было заметить аварию, попытаться помочь несчастному или хотя бы позвонить куда следует. Правда, вырулила откуда-то с проселка, но, даже не тормознув у разбитой военной машины, помчалась в город серебристая Тойота. И суждено было майору ВДВ Ивану Лобычеву, которого миновали чеченские пули, фугасы и вонючая отравленная водка, пролежать в разбитой зеленой жестянке до рассвета, пока дорога не оживет беспокойным рабочим движением…