Гундагар закатал рукава, совершенно не заботясь о том, что мнет ткань, потом поступил так же и с шароварами. Пришлось повозиться, чтобы широкие штанины не сползали обратно! Стало чуть легче: теперь ткань не липла к противно-потному телу, а обжигающий ветер, тут же ожегший кожу… С ним ничего не поделаешь, придется мириться.
В очередной раз король подумал, что пора бы отменить весь этот церемониал к чертовой матери. Не до красивых нарядов. Спасибо, что есть электроволновые машины, стирающие их вещи – а то бы они все давно в засаленных от соленого пота одеждах щеголяли. Сейчас же чисто, да и ладно. Надо переходить на более свободные одеяния, которые защищали бы от солнца, а не добавляли тепла тогда, когда это не нужно. Но это важно матери. А мать король любил, потому и оставил в живых.
Сейчас же он еще и порадовался тому, что матушка наверняка сидит в прохладном подвале, а не в тронном зале, где горячо от раскаленных камней и обилия окон, в которые светит злое солнце. В подвале еще не так, там пахнет плесенью и слегка сыро, там дышится легче. И в подвале нет окон, так что маменька не увидит, как ее коронованный сын ходит, словно последний крестьянин. Впрочем, и ему не след задерживаться у замка, а то не ровен час изжарится.
Открыв зонтик и защитив голову от пекла, король двинулся к скалам. Каждый день он проделывал этот путь вместо того, чтобы сидеть вместе со всеми в прохладном подвале, где не плавятся мозги и не кипит кровь от жары. Но он король, и должен заботиться о Магде, о Лайонелле и Адире, своих детях. Кто же принесет им воды, если не он? Заодно можно отдохнуть от этой затхлой атмосферы, от запаха смерти, буквально пропитавшего воздух.
Да, смерть ходит рядом, как бы Гундагар ни пытался это отрицать. Того и гляди иссякнет родник, благодаря которому они держатся последнее время. А у крестьян жидкости немного, да еще попробуй, отними воду. Им уже все равно, король ты или не король. Инстинкт выживания сильнее присяги. С едой тоже дела обстоят плохо. А проклятые инженеры не торопятся довести до ума спасательные капсулы…
Мужчина нырнул в едва заметное отверстие, зиявшее в скале. Эту пещеру он открыл еще ребенком. И, как тогда, испытал ощущение восторга пополам с ужасом. Но если тогда эти чувства были продиктованы таинственностью места, в котором он случайно оказался, то теперь все иначе. Восторг вызывало то, что сейчас Гундагар хотя бы слегка утолит жажду, терзавшую его постоянно. Ужас – осознание того, что вскоре и эта маленькая радость окажется ему недоступна. И нечем будет напиться самому, напоить принца и принцессу, мать. Всех ждет страшная смерть в муках, от жажды.