– Шестое октября, вечер. Гостиница «Магнолия», – начал Судья ровным голосом. – Женщина, представившаяся администратору как Крупнова, снимает номер сто тринадцать. Имя и фамилия – наверняка вымышленные.
Он бегло пролистал документы, на секунду задержавшись на одной странице.
– ИНН принадлежит… пожилой женщине из Нижнего Тагила, которая уже четыре года как померла, – с ноткой насмешки бросил он. – Случайная комбинация цифр – скорее всего, наспех выдуманная.
В «Фо бо» есть нечто успокаивающее, почти медитативное: то ли от еле уловимого запаха свежей зелени, то ли от прозрачного, не нагружающего бульона.
– Четыре одиннадцать утра восьмого октября, – произнёс Судья, смакуя каждое слово. – Администратор Мельникова внесла в журнал, что «девка из сто тринадцатого выскочила полуголая». Видимо, Салтыкова она зарезала в аффекте, испугалась содеянного и выбежала в чём мать родила.
– Либо графа Салтыкова зарезал кто-то другой, кто был в том номере, – заметил я, доедая остатки «Фо бо». – Человек не выйдет на улицу полуголым, даже после убийства. Значит, она видела что-то, что видеть не должна была, испугалась и бросилась наутёк.
– Фотоловушки на входе в гостиницу никого постороннего не зафиксировали, – констатировал Лютый.
– А у чёрного входа фотоловушки имеются?
– Нет, – нехотя ответил Судья.
Вторая на очереди миска «Кео ван» с зелёным карри – сама по себе обещание тайского изящества и остроты. Погрузив ложку в густую подливу из кокосового молока и карри, чувствую, как необыкновенный аромат открывается всеми слоями. Пробую – вкрадчиво жгучий, карри медленно раскрывается, покалывая рецепторы, как бы пытаясь оставить след, который не вымоет и целый литр воды. А под ним – бархатистая сладость кокоса, словно ласковый шёпот после звонкого окрика.
Судья извлёк из папки факсимиле письма, держа его двумя пальцами, как вещь, к которой не хочется прикасаться.
– Найдено у графа Салтыкова. Автор – Алексей Дроздов, – произнёс он, не отрывая взгляда от строки. – Бывший гоф-фурьер при дворе.
Курятина пропитана этими нотами насквозь, её мягкость подчёркивается и дополняется кисловатым оттенком лайма, а свежий базилик добавляет остро-сладкую, освежающую ноту. Кусочек баклажана оказывается неожиданно нежным и приятно водянистым, придавая всему блюду завершённость.