Господи. Как над этим можно не засмеяться? Я бы сказал ей прямо здесь, прямо сейчас, что собираюсь жениться на ней, но она наверняка влепила бы мне пощечину. Поэтому я использовал свое природное очарование. На любой другой девчонке оно бы сработало. Но, проклятье, она сбивала меня с толку.
– Если я попаду, ты пойдешь со мной на свидание?
Она чуть ли не закатила глаза, скривив в отвращении миловидное личико. А затем вывернула наизнанку мое предложение и обозвала павлином.
– Ты над этим всю неделю думала, да? – усмехнулся я. С почти стопроцентной уверенностью, что она не хотела казаться слишком доступной и потому изображала недотрогу.
– Ага, конечно, – пожала плечом она.
– Значит, можно сказать, что ты всю неделю думала обо мне?
Мальчишкой я до дыр засматривал передачи «Луни Тьюнс», и там, когда персонажи злились, из их носа вечно валил пар. Обычно из-за этого они отрывались от земли. Выражение лица Оливии точно повторяло персонажей «Луни Тьюнс».
– Нет… и… нет, я не пойду с тобой на свидание.
Она отвернулась. Мне мучительно захотелось взять ее за подбородок и заставить снова посмотреть на меня.
– Почему нет?
Хотя сиюминутным порывом было спросить: «Какого дьявола – нет?»
– Потому что я – лама, а ты – птица, и мы несовместимы.
– Ладно, – выдохнул я. – Тогда что мне нужно сделать, чтобы ты согласилась?
Я ощущал себя не в своей тарелке – умолять девчонку о свидании не в моих правилах. До чего же с ней все неправильно.
– Брось мимо.
Она обратила на меня свои холодные голубые глаза, и я понял, что встретил одну из тех девушек, о которых пишут книги. Единственную в своем роде.
– Брось мимо кольца, – отчеканила она, – и я схожу с тобой на свидание.
Добавить было больше нечего. Она оглушила меня. Я побежал обратно на поле; голова раскалывалась от противоречивых мыслей и запросто взорвалась бы прежде, чем я совершил бы бросок. А я намеревался промахнуться. Сумасшествие. Она сумасшедшая. К черту. Это. Все.
Однако на линии броска, с мячом в ладони, у меня оставалась секунда, чтобы все взвесить. Я злился. Нужно было следовать своей природе, сделать то, что естественно для меня, – заработать победу для команды, но передо мной вставало ее лицо. То, как пренебрежительно она сказала: «Брось мимо». В ее глазах было что-то такое, от чего я никак не мог избавиться. Она потребовала от меня невозможного. Выставила высокие стандарты и ожидала, что я не оправдаю их.