– Даже не начинай. Джессика замечательная, Калеб, правда. Но ей нужно, чтобы ты принял на себя обязательства. Это ты понимаешь?
– Да.
– Ты хочешь жениться снова? Хочешь… завести детей?
Я вздрагиваю.
– Не совсем.
– Нельзя позволять одной-единственной женщине украсть все, что ты из себя представляешь.
Я ценю свою мать, на самом деле. Но она не подозревает, о чем говорит. Мое сердце по-прежнему разбито, и я пытаюсь разобраться, как жить без того, о чем мечтаю. И ради этого нужно отпустить старые грезы и создать новые. По крайней мере, мне так кажется.
– Я больше этого не хочу, – твердо говорю я.
– Я видела Эстеллу.
Я цепенею.
– Что?
– В торговом центре. Я столкнулась с Леа, а Эстелла была с ней.
Я замолкаю. Не нахожу слов. Как она? Она говорила о чем-нибудь? Как она выглядит?
Провожу рукой по шее, взглядом задерживаясь на подлокотнике кресла.
– Она была моей внучкой. Я люблю ее, – к концу фразы ее голос дребезжит, и я впервые задумываюсь, что должна была чувствовать моя мать. Она тоже потеряла Эстеллу.
– Она твоя, Калеб. Я чувствую.
– Мама, перестань…
– Нет. Сдай тест на отцовство. Что-то здесь не так.
Я прекращаю то, что делаю, и тоже опускаюсь в кресло:
– Зачем ей лгать? Она теряет алименты на ребенка и на няню, не может выдвигать никаких претензий.
– Ох, Калеб. Леа – из тех женщин, для которых месть важнее практических соображений.
У меня мурашки. Во имя всего святого.
Я качаю головой:
– Ты хочешь, чтобы это было правдой, и я тоже, но все совершенно не так. Хотя есть вероятность, что она все-таки твоя внучка. Поговори со своим сыном.
Она сжимает губы, выставляя себя старше, чем она есть:
– Просто подумай. Если Леа откажется, можно потребовать право на тест в суде. – Она наклоняется вперед. – Калеб, у нее точно такой же нос, как у тебя.
– Проклятье. Все, заканчиваем. – Я никогда не сквернословлю в ее присутствии. Я встаю и провожаю ее до двери. Перед тем как мягко подтолкнуть ее в коридор, целую ее в щеку. – Ты отличная мать, но я уже взрослый. Иди, спутывай карты Сета.
Она улыбается, гладит меня по лицу и теперь выглядит еще более взволнованной, чем раньше.
– До встречи, сын.