И когда не старая еще Такун родила ему дочь, он возблагодарил небо и землю. Он назвал ее Джалар – «соль земли», «основа», «опора». Имя это никому не нравилось, казалось чужим, странным, хотя на самом деле было исконно здешним, просто очень древним, забытым. Соседи недоумевали, хмурились, но Тхока кивнула, довольная, и сказала:
– Это имя всегда будет ей защитой, как сама земля под ногами.
Такун согласилась. Она была счастлива, что родила не еще одного сына, а долгожданную дочь. Потому что, как бы ни любила она своих мальчиков, Тэмулгэн знал, что жена мечтала о дочери. Куда денется дочь? Никуда. Будет им на старость утешение и подмога. До старости еще далеко, ну да и Джалар еще маленькая, бестолковая. Носится по лесам, разговаривает с Олонгой, да вот еще чует он в дочери неведомую ему силу, страшную, неукротимую. Тэмулгэн погладил амулет на шее, вспомнив беднягу Аныка. Страшно, страшно думать об этом!
Но еще страшнее вспоминать, как они сами чуть не потеряли Джалар. Давно. Лет шесть уже прошло, не меньше. Сколько ей было тогда? Наверное, девять. Да, точно, летом Джалар исполнилось девять, а зимой это все и случилось. Он вместе с дочерью пошел на старое пастбище. И зачем он вообще поехал туда? Что он там забыл? Сейчас и не вспомнить.
Они уже возвращались, короткий зимний день тихонько клонился к вечеру, но солнце было еще веселое, и Тэмулгэн не сильно оглядывался на дочь, тем более что лыжня накатана. Перед поворотом на пятый перекат Олонги он долго ждал ее, успел замерзнуть лицом и пальцами ног. Даже крикнул:
– Джалар!
Она ответила, и он понял, что она еще далековато, но все равно поехал дальше. Даже подумал, что хорошая наука будет девчонке, пусть не отстает от отца в лесу. Опять, поди, засмотрелась на белок или с деревьями разговаривала, выведывала их зимние сны. У самой деревни остановился опять, ждал, сердился, кричал. Но лес молчал, укрытый снегом и морозом. Тэмулгэн в растерянности вытер вспотевший вдруг лоб. Быстро доехал до дома.
– Джалар где? – спросила Такун, а Тхока подняла на него темные глаза.
– Едет, где ей быть. Отстала, поди, опять на белку засмотрелась, – проворчал Тэмулгэн, но сердце уже заворочалось беспокойно.
– Что ж ты не подождал? – ахнула Такун, но он сверкнул глазами, и она замолчала.
Но кто эту чертову бабу переупрямит? Молча шубу накинула, платок повязала и вышла из избы. Тэмулгэн выругался и, переодевшись в сухое и теплое, побежал следом.