В конце концов он принялся рисовать то, к чему руки его были привычны. Три зимних друга, сюжет, который так сильно любил его отец. Бамбук, сосна и цветущая слива… Тут-то он и услышал тонкие нотки чужого пения, до того тихого, что засомневался: не почудилось ли ему?
Мелодия была простой и незамысловатой, но голос был на диво приятным и отчего-то совершенно не вписывался своим звучанием в роскошную обстановку дома госпожи Сойку. Кто же это поёт? Может, сама хозяйка? Едва ли. По крайней мере, Катаси совершенно не мог представить, чтобы именно она была обладательницей чудесного голоса, светлого, точно искрящийся на солнце ручей… Тихая песня смутно напоминала ему о доме, о стрекотании луговых сверчков, о высоких деревьях, в тени которых он, будучи ещё мальчишкой, был так счастлив. Да только слов было не разобрать.
Художник осторожно и тихо вышел в длинный коридор, прочь из комнаты с белой ширмой, прочь от испорченной ученической бумаги и бесполезных набросков, которые не понравились и госпоже, и их создателю. На улице стоял полдень. Удивительно яркое солнце не по-осеннему разливалось в саду, прогоняя густые тени, которые окутывали его прошлым вечером. Катаси шёл на голос неизвестной девушки, пока, к удивлению своему, он не понял, что песня льётся из маленького зарешёченного окошка на втором этаже. Оно было едва различимо меж скатов крыши и, похоже, вело в крохотную комнату чердака…
Колебался Катаси недолго, даже перевязанная рука не остановила его. Он ловко ухватился за нижнюю ветку растущего рядом с домом дерева, оттолкнулся от земли и перелез на черепичный скат крыши без особого труда.
Юкия
Юкия была уверена: будь у неё возможность увидеться с неудачливым гостем госпожи, она тотчас же предостерегла бы его. Не теряя ни секунды, закричала бы: «Беги! Беги что есть сил, спасайся!»
Однако в её жизни редко что-то шло так, как она задумывала.
В полдень ясного дня, когда солнечный свет был особенно силён, Сойку и её слуги, рождённые среди теней и сырости, предпочитали держаться подальше от сада. Когда-то, узнав об этой их особенности, девушка предприняла опрометчивую попытку побега. Однако она не смогла отбежать от ворот и на двадцать шагов. Стоило лишь густым теням лесных деревьев сомкнуться над макушкой пленницы, она угодила в одну из ловушек, что оставили госпожа и её сёстры. Даже если бы она смогла миновать её, слуги Сойку нагнали бы беглянку: ведь всего через несколько мгновений они появились будто из-под земли и вернули девушку назад.