– Похоже, мы оба заложники своих пророчеств. Верно?
– Мне пора, – вдруг сказала девушка, и за стеной снова послышались шорохи.
– Ты так и не сказала, где ты сейчас находишься?
– В замке много тайных ходов. Я вижу их все. Здесь тупик одного из них. Возможно, раньше этот ход вел в твою комнату, но дверь не работает.
– Ну вот, а говорила колдовать не умеешь.
– Я не думала, что здесь кому-то могу помешать.
– Ты не помешала. Даже наоборот, мне было очень приятно с тобой поболтать.
– Мне тоже, – отозвалось из-за стены, и стук каблучков и шелест платья унеслись прочь.
На губах вампира расплылась глупая улыбка. И чему он так радовался? Тело болит, сил нет, самочувствие хуже некуда. Зато о нем пишут в учебниках истории. Надо бы попросить у ведьм почитать их. Все книги, которые были в комнате, он уже давно прочел, и ни по одному разу. Нужно узнать, что в мире делается. Ведь рано или поздно его мучения кончатся – или ведьмы бросят свои попытки и убьют его, или ему удастся сбежать, например, по тайным ходам. Нужно только все хорошенько обдумать.
Главная ведьма на какое-то время вовсе забыла про «процедуры». Она готовила Замок Рыжей Лисицы к празднованию двести тридцатой годовщины со дня победы над вампирами в Великой Кровавой Войне.
Три последних года она усердно пыталась сжить вампира со свету, по-другому ее экспериментальную деятельность назвать было трудно. Но все ее попытки были тщетны. Жизнь прочно засела в старом вампире, хотя по его виду этого сказать было нельзя. Дамиан сильно похудел, его кожа стала белой как мел и тонкой как пергамент, под глазами чернели круги. Несколько капель крови в неделю ему больше не помогали, разве что поддерживали в нем крохотный фитилек жизни. Все три года ему практически не давали отдыхать и восстанавливаться, постоянно подвергая безжалостным «процедурам».
Лежа в полузабытьи на своей кушетке в комнате, он слышал голос Эвелин из-за стены, но говорить с ней не было сил. А она приходила, шуршала страницами, графитовым стержнем по бумаге, и пела. Иногда это было невыносимо. Он ненавидел всех ведьм, был зол на них за свое беспомощное положение. А тут эта девчонка таким приятным голосом пела старинные, его любимые баллады. Из-за них болело и рвало где-то там, где когда-то было его сердце. Хотелось накричать на нее, прогнать, напугать, в конце концов. Но он не мог. Не мог собрать все свои силы даже на шепот. Ведьмовские «процедуры» его в конец довели.