В общем, не все так плохо.
Не говоря о том, что, раз уж наступил конец света и с секс-работой покончено, можно от души плевать на то, как выглядит мое лицо или тело. Что очень приятно. А еще не придется больше терпеть на себе ерзанье чьей-то похотливой туши. Это тоже приятно.
Черт! Даже после всего что произошло, я остаюсь оптимисткой.
За все время своего путешествия я встречаю только одну живую душу. Случайно натыкаюсь, проезжая через прибрежный городок Барра-Велья. Я не знаю, кто этот человек и почему его пощадили, но самая правдоподобная догадка – что он рыбак и был в море, когда Голод пришел в его город. Тут же мне приходит в голову: а не причалил ли кто-то из местных рыбаков к Лагуне в ту первую неделю после прихода всадника, пока я металась в лихорадке. Не сошел ли на берег, чтобы увидеть перед собой город во власти смерти? При этой мысли волоски на руках встают дыбом.
Я объезжаю плачущего мужчину стороной, только рукой ему машу, а он смотрит на меня вытаращенными глазами. Еще месяц назад я, может, и остановилась бы поговорить, убедиться, что с ним все в порядке. Месяц назад во мне было чуть больше сострадания и чуть меньше жажды мести.
Тропа, по которой я еду, сворачивает в глубь страны, и трупы, мимо которых я проезжаю, кажутся все более… свежими. Вот тогда я понимаю, что почти настигла Голода. С тех пор как меня изрезали ножами, прошло около месяца. Не могу представить, что в голове всадника с тех пор осталась хоть тень воспоминания обо мне.
Стоит мне подумать об этом, как мой гнев разгорается с новой силой. Он-то меня, может, и забыл – уже дважды, – а вот мне никак не избавиться от тех ужасов, которые он творит. Раны до сих пор ноют, не говоря уже о другой боли, не физической. Той, о которой я не смогла бы забыть, даже если бы попыталась.
В Куритибе я наконец настигаю всадника: это становится понятно, когда ветер доносит до меня стоны.
Я останавливаю велосипед и смотрю на городской пейзаж. Мне уже приходилось видеть небоскребы прежде, но никогда в таком количестве, да еще и так близко друг к другу.
Творения рук человеческих.
Иногда люди с тоской в голосе вспоминают о том, какой была жизнь до прихода всадников. Прошлое в этих рассказах похоже на сон, в который чаще всего невозможно поверить. Но бывают моменты, подобные этому, когда я не могу оторвать взгляд от невероятных свидетельств того, что возможности человека могли когда-то соперничать с могуществом самого Бога.