– Но так зовут мою крёстную!
– Да, Лоренца, это сын твоей крёстной донны Марии, – подтвердил Нери.
– Но матушка никогда не говорила мне, что у неё есть такая очаровательная крестница, – казалось, молодой человек был удивлён не меньше Лоренцы.
– Графиня де Сольё оказала нам с женой большую честь, согласившись стать крёстной матерью нашей дочери… – мессир Бернардо снова замялся, словно не зная, что говорить дальше.
Тем временем Сольё обратился к девушке:
– Жаль, что матушка не познакомила нас раньше, мадемуазель де Нери.
– Я люблю донну Марию, как свою вторую мать! – заверила его Лоренца.
– Да, она очень часто ездила в Париж по делам.
– И каждый раз привозила мне чудесные подарки! – простодушно призналась дочь мессира Бернардо.
– Ты хотела мне что-то сказать, принцесса, – напомнил ей банкир.
– Ах, да, я совсем забыла! – девушка снова покраснела. – Матушка велела узнать, когда подавать обед?
– Пожалуй, сейчас самое время.
– Надеюсь, сеньоры, вы согласитесь пообедать с нами? – спросил по-французски хозяин.
– С удовольствием, господин де Нери! – ответил ему за себя и за Сольё барон де Монбар.
Столовая, куда отправились мужчины и девушка, была самой красивой и просторной комнатой в доме. Каменные плиты пола, резные панели стен и выставленная в серванте серебряная посуда свидетельствовали о значительном достатке хозяев. Всё вокруг сияло чистотой, начиная с вычищенной до блеска бронзовой люстры и заканчивая цветными витражами в окнах. Из-за тёплого времени года в камине с мраморными колонками и поясным карнизом, украшенным изображениями святых, вместо дров лежала охапка зелёных веток. Как и в студиоло, здесь стояла кровать (что тоже могли позволить себе только богачи).
Хозяйка дома, которую мессир Бернардо наедине ласково называл: «Мой цветочек», а на людях – «Донна Флери», сидела за прялкой и одновременно разговаривала с донной Аврелией и супругой Жака Доруа. При первом взгляде на эту миниатюрную белокурую женщину с ярко-голубыми, почти синими, глазами трудно было поверить, что на ней держался весь дом. Дочь суконщика из Мо, она всегда умела оставить последнее слово за собой. И если Лоренца могла вить верёвки из своего отца, то мать слушалась беспрекословно.
– Я, как и господин де Нери, счастлива видеть в нашем доме сына госпожи графини, – взволнованно произнесла донна Флери, как только муж представил ей Сольё.