Ну, почему я его пожалел снова? Сам не понимаю.
– Ладно,– сказал я ему, вставая с места. – Ты посиди тут один. Я скоро.
Когда выходил из купе, заметил на его лице замешательство, и нескрываемую ухмылку. Я не стал на это обращать сейчас. Хотя, после ранения бывал подозрительным всяким случайным субъектам.
Проводница, по прикидке мною, видимо, заочница какого – то вуза, уже заканчивала подметать ковровую дорожку.
–Простите,– говорю ей. – Можно спросить.
А она за место ответа, мне встречный вопрос:
– Это вы из – за бомжа, гражданин? Вы из-за него пришли?
–Собственно, да,– растерялся я.
– Тогда нечего беспокоится. Он мне за все расплатился. Неприятный тип, но раз вы не против его присутствия – терпите. Так что не мешайте мне подметать, идите в купе. Вас никто не будет беспокоить. Пассажиров не будет, я знаю.
– Я могу идти? – Я возмущен от ее неуважения ко мне.
– Идите. Видите, я занята.
Резко развернулся, но в последнюю секунду, было полез в карман, за сигаретами.
. «Опять нервы сдают»,– подмечаю я, неожиданно вспомнив слова бомжа, брошенные мне, когда я выходил из купе.
«А ведь мы, когда-то в одном классе сидели, блин, барин».
«Господи! Сколько в жизни случайностей» – подумалось мне с грустью.
Знаю, так не должно быть. Но судьба почему-то, все время меня сталкивает с теми, с которыми когда-то встречался, или учился.
Но я его почему – то, так и не вспомнил. В первом? Я почти не помню. Сколько уже лет прошло. Хотя период этот, во мне остался только неприятным осадком. Когда, Ия Федоровна, первая моя учительница, вызывая меня к доске, и, размахивая передо мною метровой линейкой перед моим мокрым носом, кричала:
– Я тебя, Васенька, научу как мои уроки понимать! О-О! как научу.
Уроки ее мне никогда не забыть, но надо идти в купе, да и вокзал Ульяновский показался.
Когда я вошел, он мне ничего не сказал.
–Сидишь,– говорю ему.
– Сижу. Узнал все?
Я сначала не понял, о чем это он, но он сам мне объяснил.
– Ходил к этой проводнице, как это я проник в этот ее вагон? Да?
– Ты слишком проницательный. Давай заново знакомится. Ковырялся в памяти сейчас, пока ходил, вспоминал, но извини, я что-то тебя не припомнил? Участкового, Федора Михайловича, вроде дочь приемная только была, а ты кто?
– Я, барин, тебе приврал. Привычка, бомжовский.
Я возмутился, даже прикрикнул: