Костик покрутил сигарету в руках и спросил уже серьезно, по-взрослому:
– А тебя отпустят в Москву? Это ж как государство в государстве, там все по-другому! Еще и далеко.
Я хотел было ответить, что у родителей есть Аленка, которой в следующем году в школу. Там будет не до меня. Лешка как смотался, так и не появлялся почти. Живет в своем Владивостоке и в ус не дует. Что там эти новогодние праздники, когда он приезжает. Считай, что и нет брата. Родителям не привыкать детей отпускать.
И сказал:
– Да отпустят. Приживусь. В Москве все-таки лучше, чем здесь.
Костик было задумался, но успокоился и кивнул.
– Я в Рязани буду, там вроде часа два. Приезжай. Буду звать на вечеринки, скину пару ссылок на красивых девчонок.
– Звучит заманчиво, – хмыкнул я. – Надеюсь, смогу выбираться.
– Да что там тебе выбираться. Ты ж не учишься, сам себе хозяин.
Мы молчали совсем немного. Костя вообще не любил тишину и всегда нарушал ее первый.
– А с кем едешь-то? Или сам, на поезде? – спросил он, а я отвернулся.
Как-то не хотелось говорить ему, что путь предстояло разделить с очень странной дамой. Я сам-то в ней уверен не был, куда там до объяснений.
– Да так, спутника нашел. Только родителям не говори! А то они еще моим проболтаются.
– Могила, – хмыкнул Костик. – А что за спутник? В «плацкарте» вместе поедете?
– Угу. Типа того.
Мы еще немного посидели. Легкий августовский ветер ласкал мягкими касаниями, хотя на тот момент в голову не могло прийти такое красивое сравнение. Мне было просто хорошо и спокойно.
– Хватит киснуть. Давай-ка, покажи, кто тут король дорог. – Широко улыбнулся Костик и, подпихнув меня локтем, заставил подняться с травы.
– Обогнать тебя еще раз?
– Да! Как тогда, после выпускного! Или слабо? – Хитро сощурился Костик.
– Это тебе слабо!
– Тогда до трассы и обратно! Кто проиграет – угощает на первой вечеринке!
Мы залезли на велосипеды и пустились в путь. До вечера я был прежним Димой – веселился, носился по раздолбанным дорогам, обгонял и отставал от Костика, прикрикивал на сновавших туда-сюда кур и подставлял лицо горячему ветру.
«Завтра» и «будущее» будто бы исчезли, не существовало проблем и страха. Остался лишь сладкий аромат свободы, хрустевший на зубах горечью полыни. И был только этот день: бесконечные поля сухих трав и ярких подсолнечников и солнце, оранжевое настолько, что казалось апельсином, прибитым к сахарному небу.