Тоня как-то странно хмыкнула, безмолвно достала из кармана шорт, вдруг обнаружившихся под рубашкой, телефон, и что-то быстро на нем набрала. Потом впихнула его мне в руки (благо, я не уронил его), и сказала:
– Вбей свой номер и имя, полностью.
– Ты не против? – удивился я.
– Мне все равно. Я готова терпеть любого согласного на мои условия, – ответила Тоня. – Я жду.
– Так ты же знаешь мое имя. Зачем писать?
– Ты задаешь слишком много вопросов, Дмитрий.
– Ну, мы же все-таки попутчики. Надо что-то знать друг о друге. Или… или не надо?
Тоня, чуть склонив голову на бок, ответила:
– Ты ведь правильно сформулировал. Я ищу попутчика, второе лицо, лишние руки и ноги, а не приятеля или друга. Неужели, я высказываюсь неясно?
Глеб даже присвистнул, а я не знал, что и сказать. Вроде как, и не претендовал на свободу или сердце Тони, но отчего-то слушать ее было неприятно.
– Но ведь мы даже не знакомы толком! Нужно же пообщаться, решить какие-то организационные вопросы! – наконец-то выдавил я. – Это же просто гарантии, что мы друг друга не бросим. Ехать-то далеко.
– С чего ты взял, что я не даю гарантий? – сразу же ответила она, изогнув широкую, темную, но аккуратную бровь. На лбу ее не появилось ни единой морщинки.
– Я, ну… Ты же не говорила ничего! Я только твое имя знаю. Как я поеду с незнакомкой?
– Я о тебе тоже ничего не знаю, но меня же не смущает неизвестность. И, как видишь, я не устраиваю истерик.
Я снова призадумался. А ведь действительно, она и не спросила обо мне ничего. И не хотела, судя по холодному безразличию, которым был пропитан голос.
– Ну, а ты спроси, и я отвечу, – предложил я и быстро набрал свой номер. Подписался как «Дима с заправки».
– У меня нет желания анкетировать тебя. Будет нужно – все спрошу. А пока могу лишь уверить – гарантии выполнения нашей сделки я тебе выдам в письменном виде. К моему сожалению, не могу только поставить печать. Но, думаю, перебьешься. Готов ехать сегодня?
Меня как облили. То ли холодность Тони так подействовала, то ли я просто был на нервах, но выпалил со всей злостью, которую только мог наскрести:
– Нет, сегодня я ехать не могу, потому что ты даже не сказала, когда уезжаешь! А я не умею читать мысли!
– Сейчас говорю.
Глеб беззвучно хохотал, облокотившись о стойку, и непонятно было, то ли его тошнило, то ли пучило.