У Лины округляются глаза, когда моя мокрая футболка впечатывается в ее. С губ бантиком срывается сдавленное «О-о-о», что звучит дико многообещающе. Почти так же многообещающее, как чувствовать, как мне в грудь впиваются ее твердые соски, а теплое девчачье дыхание оседает на моей шее в районе кадыка.
На автомате беру Зайцеву в охапку, впечатывая в себя и успев впечатлиться ее тонкостью, и, склонившись, жадно накрываю приоткрытые губы своим ртом.
У девчонки податливые, нежные губы с привкусом ягодной жвачки из детства. «Девочка бабл-гам» – звучит в голове, заставляя внутренне улыбнуться.
Толкаю язык во влажную горячую глубину рта, обхватывая пятерней ее затылок, зарываюсь пальцами в тяжелые намокшие волосы.
В паху настойчиво свербит, и я прижимаюсь к ее мокрым шортам бедрами, чтобы девочка ощутила мой фундаментальный стояк и желательно потрогала.
В башке происходит микровзрыв, от его шума не врубаюсь, что вообще происходит, и не разбираю невразумительного мычания Лины, пока трепыхается в моих руках.
Усиливаю напор, пожирая ее рот так, что она чудом не ломается в пояснице. Отпускаю ее затылок и перехватываю маленькую грудь, так удобно исчезающую в моей пятерне. В центр ладони, щекоча, упирается дерзкий сосок. Сжимаю, тискаю.
Дергаю вверх на девочке мокрую майку и отлипаю от ее губ, собираясь спуститься ниже, как в скулу с размаху прилетает звонкий удар. Отшатываюсь, слегка теряя равновесие. Левая щека горит огнем. Машинально почесываю ее, фокусируя на Лине поплывший взгляд.
– Ты охренела?! – рычу на нее я.
– Я?! – задыхаясь от возмущения, пучит глаза девчонка. – Я?!!! Это я-то охренела?! – тычет пальчиком в свою мокрую грудь, отчего снова привлекает мое внимание к ней. – А может, это ты охренел?! – ее тонкий пальчик больно упирается мне в грудь и ритмично давит в одну точку. – Брати-и-ик… – тянет с издевкой.
– Какой я тебе братик, блять? – раздраженно отпихиваю от себя ее руку.
Настроение скатывается в минуса, влияя на мое восприятие действительности. Сразу все бесит. Яйца ноют, член не желает ложиться.
На хрен я вообще к ней полез?
Помутнение какое-то…
– Ты…ты бессовестный! – бьет децибелами по моим ушам Грызунья и крепко обнимает себя руками, закрывая от моих глаз свою мокрую грудь, отчего сразу становится проще думать и легче дышать.