– Возмездие ступило на крыльцо дома каждого грешника!
Под органную музыку страстная речь пастора не вызывает сомнений. Слушателю не остается ничего иного, кроме как смириться с единственной гласной здесь истиной.
– Настал час, когда рука Господа очистит наши праведные земли от греха людского. Позволит нам наконец вдохнуть чистоты полной грудью, а не пороха и бензина! Позволит наконец взглянуть на мир в благоговении, а не с жалостью к грешникам, погрязшим во мраке насилия и разврата. Позволит жить среди братьев и сестер, а не среди волков!
Герти и сама не замечает, как начинает, подобно прочим, кивать в такт слов оратора. А когда замечает, чуть трясет головой, прогоняя прочь из головы вложенные речи.
– Конец грядет распространению эпидемии, кой подвергаются наши дети! Гертруда Шмитц!
На ее имени орган затихает насовсем, а полуживые глаза прихожан практически одновременно устремляются на нее.
– Она вернулась в Ленгрис спустя два десятка лет, ведомая словами Божьими.
Та робко хапает воздуха и хлопает глазами, прекрасно понимая, что от правды она все дальше.
– И суждено было этой заблудшей душе узреть Крампуса, направленного Господом для очищения Земли от повинных…
Завороженные маски одна за другой трескаются: на одних появляется недоумение, на вторых – сомнение, на третьих – страх. Паства начинает беспокойно перешептываться между собой.
– Телефон, радио, электричество, пропажи людей – это вовсе не обычное совпадение. Маринэ Кляйн мертва! – На громком заявлении гомон тухнет.
– Получается, что мы все в опасности? Что же нам делать, пастор? – в возмущениях вопрошает многодетный прихожанин.
– Вам не о чем беспокоиться, дети мои, – мягко-насядающе заверяет тот. – Маринэ Кляйн покаялась мне в страшнейших, непростительных грехах, за что была изгнана из паствы. Но докуда вы верны стенам этого храма… – Его руки устремляются к потолку, попадая под доходящие с солнечной стороны лучи. – Пока вы верны пастве и своему пастору, никакое зло не в силах забрать ваши души. Мы будем теми, кому суждено из обломков оставшегося основать большее! Основать лучшее! Основать то, что будет угодно Господу!
Прихожане от каждого его слова приободряются все больше и больше, а к концу речи некоторые и вовсе, зажмурившись, со слезами радости тихо молятся.
– Давайте же пред тем, как вкусить Тела и испить Крови Христа, поделимся с ним своею!