Наношу тушь на ресницы, вставляю в уши наушники и сушу волосы феном. В моем плейлисте слишком много песен «Норд», и я перелистываю лишь те, в которых основную часть поет Джейк Элфорд. У него низкий, чуть хриплый, но при этом мягкий и до жути приятный голос, от которого по телу непроизвольно бегут мурашки. Мне не хочется испытывать это приятное чувство при звуке его голоса. Он этого не заслуживает. Поэтому я переключаю песню, выбирая ту, где звучит лучшее соло Оливера.
Мама спит на диване в гостиной, поэтому я стараюсь как можно бесшумнее открыть пачку кукурузных хлопьев и высыпать в миску разноцветные колечки. Заливаю хлопья молоком и включаю чайник.
Осторожно поглядываю на маму, надеясь, что шум ее не разбудит. Выкрашенные в медовый цвет волосы собраны в небрежный пучок, на полу лежит недочитанный любовный роман. Она хмурит брови – снится неприятный сон. Мне становится грустно, потому что даже во сне мама не может расслабиться. Хочу, чтобы ей снились только хорошие сны. Глядя на нее, я легко могу представить, как буду выглядеть лет через двадцать. Нам многие говорят, что мы с мамой похожи, как две капли воды, те же карие глаза, тот же курносый нос и та же улыбка с крупными передними зубами.
Позавтракав, наливаю в кружку-термос кофе, подхватываю рюкзак и выскальзываю за дверь. До приезда Оливера еще около десяти минут, поэтому я сажусь на ступеньку и с наслаждением делаю глоток кофе.
– Первый день. Волнуешься, а?
Поворачиваю голову и у соседнего трейлера вижу Рут. Ее рыжие волосы торчат в разные стороны, на руках годовалый малыш Майло, которого она усаживает в ходунки. Майло топает ножками по траве, но не может сдвинуться с места, потому что у ходунков нет колесиков.
– Немного, – признаюсь я.
Мне неловко говорить с Рут о школе, потому что ей без двух месяцев шестнадцать лет, но она уже успела бросить учебу, была в шаге от смерти из-за передозировки наркотиков, а теперь вынуждена нянчиться с тремя маленькими братьями и сестрой, потому что ее мама иногда так сильно напивается, что не в состоянии держать глаза открытыми, а не то что следить за детьми. Рут говорит, что ей нравится такая жизнь, потому что все лучше, чем школа. Я с ней не согласна, но никогда не говорю об этом вслух.
– Даже не знаю, завидую я тебе или сочувствую. – Достав из халата пачку сигарет, она закуривает и указывает на белье, висящее на натянутой у трейлера леске с прищепками. – Думаю, что эти чертята гадят ядовитыми отходами, пятна ничем не отстирать.