– Ваша энергия, миссис Грей, напомнила мне о старых временах. Артур – счастливчик.
Она благодарно улыбнулась и слегка коснулась его локтя.
– Вы добры, мистер Уолкотт. Я надеюсь, этот вечер был для вас таким же тёплым, как и для нас.
Её голос был мягким, словно шелест дорогого шелка. Он кивнул и поклонился на прощание поцеловал её руку.
Когда двери закрылись, Вивиан сняла туфли и, наконец, позволила себе вздохнуть. Она подошла к зеркалу в холле, где сверкала её идеальная улыбка, и тихо прошептала:
– Ещё один идеальный спектакль.
После ужина, когда гости разъехались, Вивиан вернулась в свой кабинет. Она закрыла дверь, повернув ключ, чтобы её никто не беспокоил.
На рабочем столе лежали карты маршрутов, фотографии каньона, где должна была произойти авария, и список вещей, которые нужно было оставить в машине, чтобы сделать всё убедительным.
На полке, скрытой за одной из стен, хранились её "запасные жизни": несколько поддельных паспортов, пачки денег и мешочки золотых монет, которые она скупала годами. Каждая часть напоминала ей о другом побеге, другой роли, другой жизни.
Её пальцы скользнули по паспорту с именем Элинор Грейсон. "На этот раз ты будешь Элинор," – подумала она.
Она позвонила адвокату Артура:
– Джеймс, мне нужно, чтобы вы подготовили бумаги для фонда. Я хочу, чтобы Артур не беспокоился об этом, если со мной что-то случится.
– Вивиан, что вы имеете в виду? – его голос звучал тревожно.
– О, это просто предосторожность, – ответила она. – Я не люблю оставлять начатые дела незавершёнными.
Позже той ночью она стояла у окна своей спальни, глядя на город, расстилавшийся вдалеке. Огоньки в домах мигали, словно приглашая её вернуться в реальность, но она знала: её реальность – это игра.
Вивиан вспомнила слова своей матери, которые когда-то казались ей пророческими:
"Мир принадлежит тем, кто умеет его обмануть."
Она всегда считала себя сильной, но иногда задавалась вопросом, какой ценой это ей даётся. Было ли в ней ещё что-то настоящее? Или все эти маски давно стали её единственным настоящим лицом?
Особняк погрузился в тишину, нарушаемую лишь мягким тиканием часов Cartier в гостиной. Вивиан стояла у огромного зеркала в спальне, расстёгивая застёжку платья. Кристаллы, украшавшие ткань, отражали бледный свет ночника, будто намекая на её истинную природу: сверкающую, но холодную.