Погруженный в раздумья о судьбе незнакомки, Джеймс застыл у плаката и пытался в деталях запомнить черты её лица. Ураган музыки, запаха табака и дамского смеха от резко раскрывшейся двери кабаре выхватил пастора из его мыслей. Из заведения, заливисто чирикая, выпорхнули шесть девушек в концертных блестящих платьях. Они, шумно переговариваясь, выбежали подышать свежим морским воздухом в перерыве между выступлениями.
– Уф-ф-ф-ф! Мои ноги не выдержат сегодняшнего вечера, – пожаловалась одна.
– Да брось, Кэти! Ты специально так отплясывала перед тем жирным прокурором, – он с тебя глаз не сводил, – засмеялась вторая.
– А я с его туго набитого купюрами кармана! – в ответ расхохоталась Кэт.
Тут они увидели молодого пастора, остановившегося около кабаре. Эта картина их удивила: все в городе знали о застенчивости и целомудрии молодого священнослужителя.
– Пастор Джеймс, вы к нам на огонёк? Милости просим! – воскликнула Кэт, и пять кокеток окружили несчастного.
– Нет, нет, что вы?! – вспыхнул Джеймс, – я мимо проходил.
– Да что вы так смущаетесь, милый пастор, – залепетала одна из кокеток, взяв его под руку, – давайте хотя бы поговорим. Нам очень не хватает культурного общения, – рассмеялась она и чмокнула пастора, оставив ярко-алый след губной помады на его и так пылающей от неловкости щеке.
Джеймс вырвался из кружка прыснувших от смеха девушек и стремглав побежал прочь от кабаре. Через несколько метров он резко остановился. Облокотившись спиной о фонарный столб, прикрыв глаза, стояла ОНА – девушка с афиши и из его недавних мыслей. Она была одета в такое же, как и у тех кокеток, блестящее укороченное платье, черные подстриженные под каре волосы обрамлял красный ободок с воткнутым в него пером того же тона. В одной руке, прижатой к талии, она держала крошечную сумочку, в другой опущенной вдоль тела руке дымилась тонкая сигарета с отпечатком алой помады на фильтре.
Джеймс застыл, как завороженный. Оказывается, ОНА существует, такая живая, тонкая, красивая. Испугавшись своих мыслей, младший пастор потупил взор и не спеша двинулся мимо неё.
– Пастор Джеймс, – услышал он тихий, шёлковый, нежный голос, окликнувший его.
Он остановился, медленно повернулся и взглянул на девушку. Она стояла в той же позе, не открывая глаз.
– У вас помада на щеке, – продолжил чарующий голос.