Танго метанойи. Тексты - страница 8

Шрифт
Интервал
жизнь и старую любовь.
Я в смятенье, я не знаю,
как мне быть с самим собой.

Странный мальчик

Ты думала: «Странный мальчик,
мечтатель и фантазёр.
Не слышно в голосе фальши,
но, если вглядеться, позёр».
Легко – орёл или решка —
ты отнимала руку.
Возможно, казалось насмешкой
назвать это – грешен – мукой.
Но снег – без сомнения – резал.
Но шёпот – без фальши – кричал.
Текла – исключительна – небыль
по небу, минутам, плечам.
Кивнув, ты уже уходила,
оставив мечтателя с болью
вопроса: «Не спешкой ли было
назвать это – грешен – любовью?»
Темнело. Позёмкою долгой
я брёл. Засыпало улицы.
Снег резал. И небыль – не смолкла —
меня заставляла сутулиться.

томно

Вы снова вспомнили кого-то,
и тишина качнула воздух —
ни возгласа, ни вздоха.
Волос коснувшись тонко, словно
ладони – это бриз,
смахнули томно
задумчивость ресниц.
И улыбнулись солнцу нежно.
Как будто мне.

отражения

Всё, кажется, было,
но было – неточно:
и ночь многоточий,
и праведность дня.
Изломанность линий,
зеркал бесконечность,
твоя непосредственность,
наша беспечность —
и праведность дня.
Навязчивый блеск
фонарей предподъездных,
оскомина баров
и шуток скабрёзных —
и праведность дня.
И всё в ненасытстве
теряло границы,
всё было неточно,
пристойность храня:
размытые боги,
размытые лица,
и ночь многоточий,
и праведность дня.

чистота

Горным ручьём, чистотой хрусталя,
песней часов предвосходных,
болью моей и любовью была —
радостной и превосходной.
Ныне листвой непогоды осенней,
прелестью горькой легла
на душу, на сердце, каплей последней
выпитого вина.
Разве такое забудется скоро?
В спорах с своею судьбой
будешь моей непорочной опорой
и путеводной звездой.
Будешь собою, как и была —
горным ручьём, чистотой хрусталя.

в зените

Материки и океаны,
в росе жемчужные цветы,
причалы, парки, балаганы,
хрустально-синие дворцы,
созвездий пляшущие нити,
поля нескошенной травы
и ослепительно – в зените – ты.

агат

Смуглый костёр непослушных волос

греет меня в эту осень распутий —

под листопадом сомнений и грёз,

между игрою и поиском сути.

Комнаты сузив, холодный закат

в окна крадётся сиреневой тенью,

кубики судеб смешав невпопад

в старом спектакле с развязкой осенней.

Умерли свечи в загадке кулис.

Сняты все маски, но лица без грима

так же, увы, не доступнее лиц

рыжего клоуна, хитрого мима.

Нам не понять анатомию сцен,

тайны ремарок забыты закатом.

Только мерцают поверхности стен

Следующая страница