Названия лекарств и перечень диагнозов для меня в те дни ничего не значили. Я слепо подчинялась врачам, доверившись их опыту и знаниям. Признаюсь, что я даже не пыталась постичь смысл этих слов.
Когда девочку перевели в отделение патологии новорожденных, мне пришлось поселиться в больнице. Отделение для матерей размещалось на другом этаже, достаточно далеко от того, где находились малыши. В каждой палате для малюток было четыре-пять кроваток на колесиках. Моя принцесса лежала на столе под лампой, поскольку у нее еще не было сил согреться самостоятельно. Я наивно полагала, что как только наберем еще один килограмм, мы поедем домой. «Мой сын родился с весом 2 510 г, и на 10-й день нас выписали из роддома», – вспомнила я.
Вес малышка набрала к Новому году, однако выписывать нас никто не торопился. Должна признаться, врачи не отличались особой разговорчивостью, просто делали свое дело, не обращая особого внимания на мамочек. Думаю, мы были для них некой, почти однородной безмозглой серой массой, которую просто терпели по необходимости, чтобы облегчить труд санитарок по уходу и кормлению детей. Никто с нами отдельно не беседовал, лишь что-то скупо сообщали во время обхода, и не более того. Доступа в интернет в условиях больницы в то время не было. Иногда мы часами стояли у кроваток малышей, каждая со своей бедой, думая только об одном: как бы скорее попасть на выписку. В комнате был только один стул, на него садились по очереди. Стоять весь день на ногах перед своим больным ребенком – это еще то испытание! Конечно же, можно было пойти в палату для мамочек, но тогда возникал вопрос: «Зачем я здесь, если я не рядом с ребенком?».
В отделении было две индивидуальные платные палаты, где мама могла круглосуточно находиться с ребенком. Помню, безумно завидовала этим счастливицам, которые могли уложить ребенка рядом с собой на кровать или просто прилечь самой, когда он спит. Для меня такой вариант в то время был нереален из-за невозможности оплатить пребывание в такой палате.
Все дни были похожи один на другой. По расписанию каждые три часа кормили детей, в девять часов вечера уходили на свой этаж, чтобы вернуться в шесть утра к первому кормлению. В общей комнате, где нас было десять-двенадцать человек, замертво валились на кровати от усталости, уныния и безысходности.