Но в отношении нравственности своей дочери, Вероника Устиновна вполне могла быть спокойна. Марина вела себя благонравно, приученная с детства к её наставлениям. Правда, она одного не учитывала, что дочь могла неожиданно влюбиться и тогда её кропотливые заботы о будущем дочери в одночасье изменятся.
Вероятно, катастрофа её замысла надвигалась с неотвратимостью неписаного закона, так как после консультации в школе, Марина даже не притронулась к учебникам. И временами как-то тяжело еле слышно вздыхала. Благо, Вероника Устиновна и в вечерние часы иногда пропадала на даче и была в неведении происходившего у дочери душевного борения с самой собой.
Глава четвёртая
Марина бесконечно сожалела, что у неё здесь не было близких (а самое главное), доверительных подруг. Жила лишь одна старше её года на три, но в другом барачном доме по имени Полина. Она работала в детсаде няней и вовсю гуляла с парнями и старше и младше себя, чем, собственно, и прославилась во всей округе. Матери, подраставших своих дочерей, о ней намеренно распускали такие ужасные слухи, чтобы в глазах дочерей создавался её отвратительный образ, и по замыслу это должно было уберечь их от дурного влияния Полины, и шарахались от неё как от прокажённой. И, пожалуй, нужных результатов они добивались, все воспринимали её сквозь призму этих нелестных россказней. Была в этом, разумеется, лепта и Вероники Устиновны…
В то самое время, когда Жора прогуливался в пространстве между бараками, с другой стороны из такого же дальнего дома показалась та самая Полина, словно посланная небом для испытания нравственных устоев Жоры. Высокая, худощавого телосложения, девица, с тонкой длинной шеей и маленькой головкой, бросалась в глаза даже на расстоянии. Когда та близко подошла к Жоре, который расхаживал возле своего дома, она повела в его сторону зазывный взгляд. Жора тотчас замедлил шаг, как кот при виде кошки и стал поглядывать на неё, точно на невиданную диковинку.
Всё это Марина с тоской наблюдала в окно, чувствуя, как в душе начинала бродить злость из-за того, что Жора посмел обратить внимание на Полину. Марина уже не раз порывалась выйти из дому на улицу. Но стоило ей пройти десяток шагов по общему коридору до выхода из барака, как ноги сами замедляли ход, и она, охваченная робостью, возвращалась домой.