Наконец машина остановилась у высоких кованых ворот, почерневших от морской соли и времени. За ними открывалась широкая аллея с стройными кипарисами. Кьяра расплатилась с таксистом и, помедлив секунду, толкнула калитку, которая противно заскрипела.
Гравий тихо хрустел под её каблуками, пока она шла по аллее. Запах роз смешивался с соленым морским бризом, создавая странное сочетание. Что-то знакомое было в этом аромате, в освещении, когда солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, рисуя на земле причудливые узоры.
Особняк, в стиле неоренессанса, возвышался над парком величественно и немного зловеще, в своем молчаливом достоинстве. Его светлые стены контрастировали с темно-зеленой листвой плюща, который оплетал правое крыло здания. Широкая мраморная лестница, вела к парадному входу, где на террасе уже суетились ассистенты фотографа, расставляя оборудование.
– Кьяра! – Марко спешил к ней навстречу, размахивая руками. – Наконец-то! Посмотри, какая локация! Этот дом просто создан для съемок Vogue!
Но Кьяра едва слышала его. Её внимание привлекла неприметная боковая дверь, почти скрытая разросшимся олеандром. Внезапно в памяти всплыла маленькая девочка, сад, звонкий смех, чьи то поспешные шаги, Кьяра встряхнула головой и наваждение исчезло.
Алое платье от Valentino, струилось по изящной фигуре, золотые локоны развивались на ветру, словно нимб античной богини, а синие глаза цвета неба, создавали потрясающий контраст, непорочности и соблазна.
– Si, si, bellissima! – восклицал фотограф, не выпуская камеру из рук. – Дай мне больше страсти, cara! Ты же итальянка, покажи мне огонь в этих невозможных глазах! Да, именно так… теперь легкая улыбка, словно ты хранишь самую сладкую тайну… Magnifico! Ты околдовываешь камеру, она влюблена в тебя!
Кьяра скользила по мраморным ступеням с грацией пантеры, каждое движение было отточено до совершенства. Она знала: камера любит её, умеет ловить ту загадочную полуулыбку, в которой таинственным образом сплетались чистота и греховность.
Боже мой, эти глаза! – фотограф почти танцевал вокруг неё. – Ты сводишь с ума, cara! Опусти подбородок… вот так, теперь взгляд из-под ресниц… ты рождена для того чтобы искушать, великолепно, дай мне огня! – щелкал не переставая затвором.
Съемка подошла к концу, и закатное солнце окрасило старинный особняк в золотисто-розовые тона, словно опаляя его огнем. Кьяра, уже переодевшаяся в легкое шелковое платье, спускалась по мраморным ступеням, прощаясь со съемочной группой. Марко что-то оживленно обсуждал с фотографом, ассистенты упаковывали оборудование, в небольшом палисаднике садовник поливал цветы, по необъяснимой причине, она решила к нему подойти.