Ночи Алиса проводила за расчётами. Её опасения подтверждались: в структуре временной петли возникали отклонения, которые могли стать критическими.
Работа над усовершенствованием устройства стала изнуряющей. Каждая доработка приносила новые сложности. Елена и Карсон, как и остальные члены команды, старались поддерживать Алису, но видели, как её нервы натягиваются до предела.
– Одна ошибка, – говорила она, показывая диаграммы, – и наши усилия не просто окажутся напрасными. Они могут уничтожить всё, что мы хотим защитить.
Молчание, следующее за её словами, говорило больше, чем любые комментарии. Все осознавали масштаб рисков.
"Прогресс – это риск. Но если этот риск разрушает нас, можем ли мы позволить себе двигаться вперёд?"В её дневнике появилась новая запись:
Каждый новый день приближал их к следующему этапу – первому путешествию человека во времени. И хотя в их сердцах жила надежда, тревога Алисы становилась их общей тревогой.
Алиса и её коллеги, с каждым днём всё глубже погружаясь в загадки времени, начали осознавать, что их эксперименты с Хроноключом порождают не только технологические, но и фундаментальные проблемы. Вскоре они выяснили, что сбой в устройстве не был следствием банальных ошибок в вычислениях или несовершенствах самой технологии. Это было нечто куда более тревожное – необъяснимые искажения времени, которые невозможно было предсказать или даже смоделировать в рамках существующих научных парадигм. Они поняли, что их действия не только воздействуют на временные линии, но и создают непредсказуемые колебания в самом пространственно-временном континууме.
Каждое новое испытание становилось всё более рискованным. Алиса осознавала, что её исследования могут привести к катастрофическим последствиям, не только для их времени, но и для всего существующего порядка. Понимание того, что они играют с силами, которые не подвластны человеческому контролю, угнетало её, но и стимулировало к ещё более решительным шагам.
– Мы не просто воздействуем на прошлое, – сказала она, стоя у экрана монитора и анализируя результаты очередного эксперимента. – Мы начинаем изменять саму ткань времени.
– Неужели? Это значит, что мы создаём не просто следы, а целые шрамы в структуре временного континуума. И если мы не сможем контролировать этот процесс…Карсон, стоящий рядом, внимательно изучал графики. Его лицо было сосредоточенным, но в глазах читалась тревога.