У меня сердце зашлось, хотя знала, готовилась к этому.
– Да. Он согласен с тобой увидеться.
Ярослав улыбнулся, на мгновение вдруг превратившись в того двадцати двухлетнего парня, который вскружил мне голову. Глупое сердце кольнула ностальгия, но я отбросила её в сторону.
– Но? – спросил Ярослав, чуть приподняв бровь.
– Но только в моём присутствии. Ты не скажешь ребёнку ничего, что может скомпрометировать меня в его глазах. Я не знаю тебя, Ярослав. Раньше думала, что знаю, а теперь ты просто незнакомый мужик на дорогой тачке. Я не могу тебе верить, не хочу. Я буду рядом с ним.
– Хорошо, – ответил он. – Видишь, какой я милый?
И засмеялся. Потом потянулся за очередной сигаретой и я увидела длинный змеящийся шрам, что уходил от мочки уха и прятался под воротником пальто. Ничего страшного? Но… это не моё дело. И мне не важно, была ли у Ярослава женщина, которая проводила бессонные ночи в тревоге у постели в клинике. Мне все равно – я свою вахту отстояла. И ночей не спала, и плакала, и мечтала о несбыточном. Теперь это не моё дело.
Но Ярослав успел перехватить мой взгляд. Посмотрел на меня, с прищуром, усмешкой.
– Всё же некоторые вещи остаются неизменными. Ты всегда такой была. Жалостливой, совестливой… Тебе меня жаль, да?
– Не настолько, чтобы пустить в мою жизнь.
Запах сигаретного дыма, казалось, пропитал все вокруг, от него подташнивало. Я ненавидела сигареты, я росла в военном городке. Офицеры, солдаты срочники… Господи, сколько там было мужчин. И почти все они курили, включая моего отца.
– Мне не нужна твоя жизнь, птаха. Мне хватает своей и она полна.
От того, что он назвал меня дурацким прозвищем столетней давности, неприятно царапнуло. Я вскинула голову и посмотрела на Ярослава с вызовом.
– Если она полна, то зачем тебе мой сын?
Его взгляд был полон сожаления. Но я была уверена, жалел он не о том, что упустил возможность видеть, как растёт его сын. Он жалел меня, а я ненавидела чужую жалость. Я, блядь, сильная.
– Завтра в пятнадцать часов, – сказал он и назвал крупный торговый центр. – Я буду ждать.
– Мы придём, – ответила я в его спину.
Просто потому, что зная, чего ждать, удар держать проще. Так я буду готова, если вообще можно быть готовым к такому. Зато я до странного спокойна. Я его знаю, Ярослава. До каждой родинки на его теле. Знаю все его привычки. Что сбрасывает одеяло, когда спит, и не важно, какая температура. Знаю, что ненавидит кофе, но все равно пьёт его каждое утро в надежде на то, что уж он его разбудит. Что он страшная сова. Я знаю все его слабые стороны, пусть их и мало. Но самая слабая – он не верит в меня. Что тогда, что сейчас. Для него я по прежнему та самая девочка двадцати лет, что восторженно смотрела ему в рот при первой встрече. А я… выросла. Жизнь матери одиночки учит многому. Но он… пусть ошибается. Пусть считает меня слабой. В его неведении моя сила.