Лодка мягко причалила к берегу, и Эдвард впервые оказался лицом к лицу с островом, который должен был стать его новым домом на ближайшее время. Мягкий белый песок, волны, шепчущие на берегу, и пышные джунгли, которые тянулись до самого горизонта. В воздухе витал запах соли, цветов франжипани и чего-то пряного, почти дымного.
– Добро пожаловать, мистер Моррис, – капитан лодки, улыбчивый мужчина по имени Сами, махнул рукой в сторону берега. – Это место называется Нгаваки. Здесь тихо. Люди добрые. Вам понравится.
Эдвард кивнул, но ничего не ответил. Его чемодан уже лежал на песке, а рядом стоял мужчина лет шестидесяти с густой седой бородой и лицом, покрытым сетью морщин, его лицо было похоже на деревянную маску, искусно выточенную солнцем и солёным морским воздухом. На нём был простой синий саронг и хлопковая рубашка.
– Тулеа, – представился он, пожав руку Эдварду. Его хватка была сильной, словно у человека, привыкшего работать руками. – Я покажу вам, где вы будете жить.
Тропинка, ведущая в деревню, пролегала через густую зелень. Каждый шаг сопровождался симфонией джунглей: шелест листьев, пение птиц, треск цикад и редкие звуки, которые для Эдварда были новыми и пока ещё не понятными.
– Вы впервые на островах? – спросил Тулеа, раздвигая ветки дерева.
– Да, – коротко ответил Эдвард.
– Хорошо. Здесь всё иначе, чем в ваших городах. Не спешите. Наблюдайте. Жизнь сама подскажет, что делать.
Эдвард не знал, что ответить. Этот человек говорил так, будто в этих словах был скрыт глубокий смысл, и для него они звучали как философские загадки.
Деревня Нгаваки была маленькой, но оживлённой. Хижины, крытые пальмовыми листьями, образовывали круг вокруг большой площади, где женщины и дети готовили еду. В стороне мужчины чинили сеть, а старейшины, сидя под большим деревом, разговаривали, время от времени разражаясь громким смехом.
Маленькие дети, увидев Эдварда, застенчиво хихикали и прятались за матерями. Ему казалось, что он вторгся в чужой мир, слишком громкий и неуклюжий со своей дорогой одеждой и манерами, которые здесь явно казались неуместными.