Шанталь продолжала говорить, даже не догадываясь, что между ее сестрами и братом происходит нечто важное. Она всегда считалась самой умной среди детей семьи Дамьен; по крайней мере, так утверждали родственники. Однако ее интеллект часто скрывался за маской холодной отстраненности. Шанталь умела наблюдать и анализировать, но предпочитала не вмешиваться в эмоциональные перепалки. Создавалось впечатление, что она равнодушна к чувствам других. Но на самом деле она тонко чувствовала людей и их намерения – просто держала это при себе.
– Похоже, ты сама хотела бы стать его любовницей? – неожиданно обратилась Ирен к Шанталь, нарушив напряженное молчание.
– Ну уж нет! Я не настолько глупа! – с возмущением отрезала Шанталь. – Но если он действительно поможет нам вернуть часть утраченных торговых связей, может быть, я и пересмотрю свое отношение. Долги семьи растут, и если мы не укрепим свои финансовые позиции, наше шато превратится в музей для бедняков.
– А может быть, ты просто завидуешь? – не унималась младшая сестра, продолжая провоцировать ее.
– Завидовать? Чему, дорогая? Разве что болезни, которую он может подарить! Может, кто-то и позавидовал бы гонорее, но я не из их числа!
Шанталь прошла по кабинету и остановилась перед камином. Ее фигура выделялась на фоне трепещущего пламени, и казалось, она контролировала даже огонь.
– Тихо! – внезапно для себя самого вскрикнул Эммануэль. – Что с вами, черт возьми, сегодня происходит? Никто не станет его любовницей!
В кабинете снова повисла напряженная тишина.
– Если мы действительно хотим свести его с ума, то нужно сделать так, чтобы он поверил, что уже обезумел, – уже спокойнее произнес Эммануэль.
– Продолжай, – одобрительно кивнула Шанталь; скрестив руки на груди, она внимательно слушала брата.
– Мы будем медленно сводить его с ума. Пусть он сомневается, может ли верить своим глазам и мыслям. Но при этом будем ему лучшими друзьями.
– А что, если он решит уехать? – встревоженно спросила Жозефина.
– Он не уедет, пока не узнает, зачем он здесь, – спокойно ответила Шанталь. – А этого он не узнает никогда. Мы запутаем его настолько, что он будет уверен в своем безумии.
К монотонному шуму дождя за окном добавился едва различимый стук приближающейся кареты.
– Похоже, это он. Наш лучший друг, – иронично заметила Жозефина. – Нам нужно разойтись, чтобы он ничего не заподозрил.