– Ну да; это то, что видишь только ты, а никто другой не видит. Так Егор мне объяснил. Только я эти «мыслеобразы», – Тане явно понравилось это слово, – рисую, а Егор их рассказывает. Он мне даже стихи читал.
– Егор? Читал стихи? Девочке??! – Павел Михайлович от изумления даже забыл про всё остальное. – Наверное, я пропустил в «Новостях» сообщение о необъяснимой гибели всех волков в окрестных лесах.
– Это были не стихи, – тут же привычно нахмурился Егор, – я же тебе объяснял.
– Не сердись, – Таня лукаво улыбнулась Егору своей грустной улыбкой, и взяла его за руку. – Просто мне так понравилось: «кудрей тёмный водопад». Нет, правда, здорово же!
Девочка снова рассмеялась, а Егор, против обыкновения, не ушёл в себя, а смущённо улыбнулся в ответ.
«Да она же флиртует с ним!» – изумилась Нина Сергеевна. – Ох, и нашёл же Егор себе подругу на голову», – и внутренне рассмеялась. Она была бы совсем не против, чтобы кто-то вытащил её сына из его отрешённости в реальность. Пусть даже это будет маленькая девочка, сама ещё вряд ли отдающая себе полностью отчёт в том, что она делает.
История, рассказанная их неожиданной гостьей, тронула её, и она решила разобраться с ней досконально.
– Папа, когда трезвый, хороший, – между тем продолжила Таня. – Он потом даже прощения просит. Иногда. Может купить что-нибудь вкусное в подарок. Пожалуйста, не надо звать милицию, – повторила она жалобно.
– Хорошо, – приняла решение Нина Сергеевна. – Мы не будем звать милицию. Пока не будем. Но мы обязательно должны поговорить и с твоей мамой, и с твоим папой. Завтра же. А сейчас – всем спать.
Это была странная ночь. Пожалуй, лишь сама виновница устроенного ею переполоха, как это ни покажется странным, спала спокойно и безмятежно на диване в гостиной. А Нина Сергеевна всё никак не могла унять волнения от сознания того, что в её доме спит маленькая девочка. Девочка, которой так и не случилось в её собственной жизни. Девочка, которая очевидно, нуждается в её помощи. Наконец, девочка, которая удивительным образом смогла привлечь внимание её сына, заставить его совершить какой-то значимый поступок в настоящей жизни, а не в реальности его книг и фантазий. И ведь никакой «романтики» здесь, совершенно очевидно, и близко не было. Значит, её сын увидел нечто в этой Тане; увидел то, что имело для него значение, а, следовательно, не могло игнорироваться его родителями. Если они хотели понять своего сына, разумеется. А Нина Сергеевна хотела. Поэтому сон всё никак не шёл к ней. Она даже несколько раз выходила из спальни, то вроде попить, то как бы по иным делам, и подолгу задерживалась возле спящей гостьи, вглядываясь в её лицо.