– Что ты хотела мне сказать? – спросил, он, вглядываясь мне в лицо. – Что-то случилось?
Я не знала, как признаться. Собрала остатки силы.
– Олег, я… я беременна, —объявила я наконец, борясь с волнением.
Лицо Олега переменилось. Он отшатнулся. Стало душно. Хлопнула дверь и в комнату вошла его мать. Возможно так даже лучше. Пускай и она знает правду.
Я убеждала себя в этом.
Убеждала, смотря в бледные лица Халлеров.
Агнес, ничего не понимая, остановилась на пороге, будто ощутила холодное напряжение в воздухе. Я видела, как мои слова повисли между ними, как неоплаченный счет, который теперь необходимо было выкинуть.
– И как давно ты знаешь? – спросил Олег поднимаясь.
– Я только сама узнала.
Я пыталась словить его взгляд, но он больше не смотрел на меня.
– Значит еще есть время…
– Время на что? – спросила я, страшась ответа.
В этот момент мне все было ясно по лицу Олега. Я уже слышала, как рушилась моя жизнь.
– Сделать аборт, конечно.
Тогда все и рухнуло окончательно. Палач вознес свой топор над моей головой и ловко воспользовался им.
– Я не стану этого делать, – мой голос задрожал, и я медленно понялась с дивана. – Не хочешь ребенка ладно, я забуду, что ты его отец, но убивать его я не стану.
В животе у меня все скрутило от взгляда Олега. Внезапно я поняла, что он не просто раздосадован новостью, а зол. Взглянула на Агнес, но та к моему удивлению молча стояла у стены с ничего не выражающим лицом. Я попыталась объяснить, что ребенок не станет концом жизни, что справлюсь сама, но чем дольше я говорила, тем больше искажалось лицо Олега.
Это было не то, что он хотел услышать. Я тоже в душе ожидала поддержку, а наткнулась на злость. Сердце снова забилось быстрее, и я умолкла. В комнате воцарилась мучительная тишина. Инстинкт подсказывал, что мое решение может изменить все в их жизнях. Олег долго смотрел на меня, а потом спросил:
– Ты что, с ума сошла? Тебе, больше нечем заняться? – Он шагнул ко мне ближе, и я попятилась, боясь его безумного взгляда. – Какие дети? Сейчас же не до этого! Ты должна сделать аборт.
Сейчас не до этого.
Не до этого.
В моей голове проскользнул вопрос не думали ли мои родители также, отдавая меня в приют. Я почувствовала, как подступают слеза. Стало мерзко и тошно.
– Я не могу, Олег, – сказала я как в бреду. – Я тоже росла в детдоме. Я не хочу повторить судьбу, которая меня туда привела.