–Мне не нужна охрана, – ответила я. – Мои псы справляются лучше любого человека.
Давид усмехнулся. В этот момент мы оба подумали о Жене.
– Вы обещали рассказать, как все началось, – напомнил парень. – О «Альбатросе» и о его падении.
– И с какого момента ты хочешь, чтобы я начала?
– С самого начала, – ответил он без колебаний. – Начните с того, как вы попали в эту компанию.
Я улыбнулась, вытягивая ноги. Было приятно расслабиться после целого дня на шпильках. Они были едва ли удобнее моего черного строгого платья.
– Ладно, я расскажу, как попала в «Альбатрос».
Давид кивнул и полез в карман брюк. Достав диктофон и включив, он положил его на столик рядом с моим портсигаром. Взглянул на меня и поудобнее устроившись в кресле всем своим видом демонстрировал, что готов слушать.
Солнце уже почти спряталось за горизонт. Комната, обставленная на манер английских домов сороковых тонула в легких сумерках, разрушаемых лишь светом торшера у наших кресел. Я прикрыла глаза мысленно возвращаясь на двадцать лет назад. В дни, когда весь мир мне казался одной большой неизведанной землей полной возможностей.
–Мне исполнилось в мае двадцать три, а в июне я получила свой желанный диплом, – начала я. – Университет тогда высосал из меня все соки и напрочь убил веру в то, что я смогу реализоваться в архитектуре. Тогда я даже засомневалась, хочу ли я этого. Свобода духа во мне, какая свойственная только, пожалуй, юности, кричала, что я должна бежать куда глаза глядят и наслаждаться жизнью. Как и всем, мне хотелось путешествовать, а не сидеть в пыльном офисе за компьютером, а то и того хуже за кипой бумаг. Но выбора у меня не было.
Несмотря на то, что день рождение я праздновала каждый год пятнадцатого мая, точная дата моего рождения оставалась для меня загадкой. Пятнадцатого мая был днем, когда меня оставили на пороге приюта при церкви, в котором я провела семнадцать лет. Жуткое место. Пропитанное религией и суеверием. Нас растили монашки. Примерные послушницы господа. Только святого в них ничего не было. Эти женщины не скупились на слова и действия. Если и существует в мире кнут и пряник, то там пользовались только кнутом. Бежала я оттуда не оглядываясь. Никто не верил, что я смогу выучиться и тем более никто не верил, что я когда-то встану с колен, на которые меня поставил этот мир. Но я смогла. Шесть лет учебы и подработок в баре сделали из меня зверя. Хотелось скорее сбежать от запаха спиртного и жадных взглядов пьянчуг. Какое горе меня бы не постигало в прошлом я стойко шла вперед, не вспоминая о нем. В конце концов все шрамы грубеют и в конечном итоге служат броней. Во мне в те времена зрела уверенность, что я способна на большее. Я чувствовала будто сам бог, которому нас учили молиться в приюте приготовил для меня нечто особенное. О, знала бы я только что.