Странные, доселе незнакомые перемены происходили у неё в душе и ещё от чего-то другого, что настораживало её и даже пугало. Поначалу она не могла понять, что было их истинной причиной. Всегда непримиримая к любой неизвестности, она, стремясь разобраться в непонятных ощущениях и чувствах, всё больше предавалась размышлениям.
Однажды, прогуливаясь невдалеке от стана, она наблюдала за состязаниями, устроенными в очередной раз для юношей селения. Те на полном скаку стреляли из луков, бились на мечах, затем вместе с воинами каравана устремлялись вдаль, поднимая клубы пыли и пытаясь обогнать друг друга.
Зрелище было настолько интересным, что полностью захватило её.
В какой-то момент, когда все они возвращались, сбившись в плотный стройный ряд и сдерживая разгорячённых коней, при этом что-то громко и бурно обсуждая, она увидела среди них его и не поверила себе, своему внезапному озарению. В одно мгновенье всё в ней будто бы куда-то стало проваливаться, но тут же наполнило её ещё больше, вернувшись полыхающим жаром.
Её лицо горело от внезапно прилившей крови. Дыхание перехватило. Прижав ладони к щекам, не имея сил тронуться с места, ощущая неимоверный стыд, словно ей довелось стоять на всём миру обнажённой, она оглянулась вокруг, и если бы увидела кого-то рядом, то была уверена, что тут же провалилась бы сквозь землю. Но, к её радости, возле неё не было ни души.
Всадники въехали в селение.
Пошатываясь, сделав неуверенный шаг, тихо охнув, женщина плавно опустилась на землю.
Весь вечер она провела в шатре. Впервые в жизни в его мягких войлочных стенах она нуждалась, как в броне, за которой теперь находилось то, отчего ей становилось не по себе. Оно было невраждебным, но и знакомым не было. Оно просто заполнило собой всё её нутро и весь окружающий мир.
Ночь была бессонной и долгой. Мысли мелькали какими-то обрывками, изматывая тягучей путаницей в голове.
Проворочавшись до самой полуночи, изнемогая то от духоты, то от охватывавшего озноба, она решилась выйти из шатра. Лёгкий свежий ветерок тут же пробрал её до костей. Укутавшись плотнее в плащ, она немного постояла у шатра, а потом, сама того не заметив, оказалась на том самом месте, где днём с ней произошло нечто неимоверное, непонятное, но перевернувшее всё её сознание и всю её душу, засевшее чем-то ноющим в глубине сердца.