Рука тянется поправить спавший на лоб волос. Айви, в задумчивости размахивая журналом, этого не замечает. А я вовремя вспоминаю, что не могу даже волосинку сдвинуть с места, бросая дурную попытку.
Телефон, лежащий на столике, резко начинает ездить по поверхности, издавая мелодию. Айви тянется за ним. Выражение её лица становится донельзя измученным. Я замечаю скачущие буквы, собирающиеся в одно единственное имя – Мириам.
– Привет, – отвечает Айви. Проходит пару секунд, прежде, чем она говорит, что дела у нее хорошо и книга в процессе. А потом, выслушав монолог на три минуты, закатывает глаза. – Нет, Мириам. Никаких свиданий вслепую. Не подписывай меня на это. Да, я знаю, что могу остаться старой девой. Прекрати. Что? Нет. Даже не думай! Мириам!
Гудки. Айви растерянно глядит на телефон. Вздыхает. Откладывает гаджет в сторону и следует в ванную. Я выскальзываю за ней, пока она не видит, и покорно остаюсь в коридоре, не смея пересекать границы.
Похоже, разговор с подругой не закончился ничем хорошим.
***
– Ты скучаешь по морю?
В свете вечернего солнца её волосы отливают позолотой. Ветер треплет их, заставляя взлетать над плечами. Она рассматривает морскую гладь, сидя на том же самом месте, где раньше сидела кошка. Сегодня на ней платье с тонкими бретельками, нежно-голубое. Я сижу рядом, и мне кажется, что если бы мое сердце все еще билось в груди, то сумело бы замереть от красоты, что открывается перед глазами. Малино-розовые облака и движущееся к горизонту солнце.
– Пока жил с бабушкой, то скучал. Но сюда не возвращался, потому что слишком много воспоминаний. А их груз очень тяжек. До сих пор.
– Знаешь, – она заправляет прядь за ухо, за которым вижу сигарету – излюбленная привычка, которая ей очень идет, – а я, сколько себя помню, всегда его боялась. Столько потерянных душ, которые никто не замечает. На пляже. В море. Даже там, – Айви пальцем указывает на лазурную кромку, – их столько, что у меня сжимается сердце.
– Почему ты вдруг заговорила об этом?
– Ты единственный, с кем я могу обсудить что-то такое. Другие покрутили бы пальцем у виска, назвав меня больной.
– Если соседи заметят, что ты разговариваешь сама с собой, то это станет вполне возможным, – шучу я. Она улыбается.
– Возможно. Но мне как-то плевать. Хорошее место. Здесь я чувствую себя так… спокойно. Странно. Эти пару недель в корне отличаются от того, что я представляла.