– Я с бабушкой и дедушкой, они старые, – соврала она, чтобы поиграть с ним.
Он что -то тихо сказал по –чеченски себе под нос.
– Что? – Вскинув быстро голову, посмотрела она него.
– Мамой клянусь, давно не видел такой красивый девушка! – Сказал на одном выдохе. Его глаза при этом полыхали, как два костра в диком лесу и ещё из глубины этих глаз бил такой непристойный родник, что, покраснев, она отвела глаза в сторону.
– Скажи, а у тебя жених есть дома? Ну, кавалэрчик?..– Тихо спросил он.
– Нет, а зачем? – Притворилась она дурочкой. Поняв, что разговор принимает непозволительный для приличной девушки оборот, она стала думать, как бы незаметно сбежать.
– Говорю: не встречал давно такой красивой дэвушки! – Повторил кавказец. – Хочешь, приходи ко мне вэчером. Сюда. Не пожалеешь. Денег дам. Тысячу! Хочешь? Нет тысячу и ещё сто! За любов! Что мало? Тыщу и триста дам! Нет, тыщу и пятьсот даже! Придёшь?
Он говорил с придыханием, ноздри его трепетали, жилы на шее вздулись. Она увидела полководца, который хочет взять её, как берут крепость. Он словно был там внизу, на коне, а она стояла и смотрела на него с каменной стены своей цитадели. Слова его, как огненные шары, бились в ворота её замка. Он таранил своим огненным желанием ворота, и она чувствовала, как толчки его страшного оружия отзываются во всём её теле упругими волнами.
Но засовы дома пока ещё были в целости, и ей было не страшно.
– Придёшь, красавица? – Коснулся он вдруг её руки.
– Да вот ещё, – высвободила она руку с деланным возмущением, и осторожно, взяв кончик висящего у него на плече полотенца, стала вытирать себе руки. Он продолжал смотреть на неё. А, она, сама не понимая почему, медлила и не уходила.
Он вдруг опять взял её за руку, на этот раз через полотенце и сделав страшные глаза, в которых были удивление, и наигранный ужас от того, что он может вот запросто потерять её, если она сейчас уйдёт и даже неподдельная мольба, забормотал:
– Если придёшь, красавица, ноги целовать тебе буду! Клянусь! Не обижу тебя! Честно расплачусь, если ты плохое думаешь. – Наседал он. – Я ласковым к тебэ буду, очень нежным. Ай -ай, какой девушка…пэрсик!
– Да что вы…-смутилась она, высвобождая опять руку и бормоча: Леонсио сватается к Мальвине, атас!..
– Шамиль! – Вдруг донесся женский крик откуда то издалека: – Шашлык горит!