Сталин просмотрел текст, вернулся к началу, прочитал внимательно, временами останавливаясь на отдельных фразах – «Мать литовка или полька… Почему скрывал?» – и, наконец, карандашом написал резолюцию: «Т. т. Орджоникидзе, Молотову, Кагановичу. Прошу ознакомиться». Передал бумаги Молотову и обернулся к военным.
– Спасибо, товарищ Штейнбрюк… Спасибо, товарищи… Ждем от вас… подробного доклада… Вы свободны. И… – интонация голоса Сталина чуть не заставила вздрогнуть от неожиданности уже собравшегося повернуться корпусного комиссара, – мы считаем, что товарищу Гамарнику… не следует сообщать всех подробностей нашей сегодняшней встречи… Идите.
Когда Урицкий и его люди вышли, Сталин снова обратился к Ворошилову.
– Ну что, Клим… радуешься? – спросил он, закуривая.
– Чему радоваться, Коба? – Ворошилов расстроился, и настроение это было искренним. Уж кого-кого, а Клима Сталин знал давно и хорошо.
– Чему? – усмехнулся он. – А тому, что такую… занозу из задницы у себя вытащил… Да еще чужими руками… Тебе этим фашистам… свечку нужно ставить… За здравие!.. А ведь ты… если бы узнал, кто «скрипача» на тот свет отправил… наверное, орденом бы наградил?.. Красным Знаменем?
– Угу, наградил, – мрачно отмахнулся Ворошилов, пребывавший в настолько расстроенных чувствах, что даже подначки не заметил. – Посмертно. Колом осиновым… я, может, и дал бы орден, если бы это было наше решение, но поехать-то мог и я!
Что ж, и так могло повернуться. Думали, советовались. Могли и Клима отправить. Но, в конце концов, поехал Тухачевский, решили, что двух наркомов на похороны – пусть и королевские – посылать неправильно.
– Фашистские террористы убили не Тухачевского… они убили… советского маршала, – слова вождя прозвучали весомо. В наступившей тишине Сталин встал из-за стола и, пройдя в явной задумчивости несколько шагов, подвинув к себе ближайший стул, сел рядом с Ворошиловым. – Как ты думаешь, Клим… кого тебе заместителем назначим?.. Якира или Уборевича?
– Шило на мыло менять? Они от «скрипача» недалеко ушли. Вспомни, как в тридцать втором Уборевич предлагал немцам Польшу делить? Стратег банкетный. Еле тогда скандал замяли. Лучше уж Ваську Блюхера с Дальнего Востока вернуть, а то пишут, разлагается он там, чуть не царьком себя считает.
– Мне тоже пишут, Клим… пишут… много… – Гримаса явного неудовольствия промелькнула на рябом лице. – И про безобразия с актрисками на пароходах… и про гульбу его кабацкую… По моему мнению, товарищу Блюхеру стоит… сменить климат. Для здоровья полезно. Пока не заигрался совсем… а здесь мы его… глядишь, перевоспитаем… или… к стенке поставим… – договорил он неожиданно жестко и увидел, как подобрался расслабившийся было нарком обороны. – А товарищи из наркомата внутренних дел… нам помогут… – снова задумываясь о своем, добавил Сталин и посмотрел туда, где обычно сидел Ягода. Но сегодня Генриха здесь не было. И если Каганович или Орджоникидзе отсутствовали по причинам своей должностной занятости, руководителя НКВД на совещание просто не позвали. И не потому, что негоже ему присутствовать, когда конкуренты отчитываются, а потому что Сталин был на него откровенно зол. Совсем недавно – еще и месяца не прошло – Ягода хвастался во время обеда на ближней даче, что белая эмиграция насквозь пронизана его людьми.