Один человек в танцующей комнате - страница 2

Примерный рост- 2, 05 м.

ГИ́МЕНЕЙ, признаться честно, выглядел очень странно и отчасти жутко. Сначала вообще даже не было ясно, мужчина он или женщина, но, посмотрев на сильно выделенный кадык, фигуру-стручок и ноги, можно было догадаться, что он юноша лет двадцати. Потом оказывалось непонятным, какого цвета его волосы – блондин он или шатен, рыжий или русый, и все это из-за грязи; но в итоге все сходились во мнении, что он русый с мягким оранжевым оттенком. Можно было лишь угадать прическу: раньше это были выбритые виски с аккуратной челочкой спереди, но в конце концов голова заросла, и передние пряди просто лезли в глаза, а боковые локоны были лишь чуть-чуть короче. На лицо было страшно смотреть – большие глаза всегда налиты кровью, улыбка постоянно дергается, а вечная струя из носа давно стала частью образа. Вот они – наркотики! А прыщи! Кажется, они покрывали почти всю кожу на лице и руках! Они гноились и их было так много, что можно было подумать, будто на его лице насекомые регулярно откладывали яйца. Форма головы была и остается гладкой с маленьким аккуратным носиком и подбородком- оно еще не успело исхудать. От пористых покраснений веяло жаром. На мир он смотрел одним правым медово-желтым зрачком, блестящим, как монета, и еще одним- абсолютно пустым беленым левым глазом. Запах, как вы поняли, от него стоял отвратительный. Но изначально он был юношей женоподобной красоты. Сейчас от нее осталась только очаровательная улыбка на все зубы, которой он не стеснялся пользоваться, чтобы достичь своих целей. Однако зубы сгнили, пожелтели, начали шататься и вываливаться- но на великое удивление она все еще не потеряла своего умиления. Гименей носил цветастые рубашки-гавайки от какой-то дорогой фирмы; но все они потускнели также, как и воспоминания о былых развлечениях юноши; и от них также сохранились только бледные контуры, больше ничего. На руке он таскал часы, которые давно не шли, и висячие сережки, которые также давно раскололись напополам. Ногти были не подстрижены, а неравномерно изгрызены до крови. Его походка варьировалась от нормальной до обезьяньей, в которой он опирался на руки, тем самым не пытался крушить все вокруг во время прихода. От него, как ни от кого другого уже издалека, через запах пота и грязи, веяло гниением и смертью.