Я шагаю по судьбе - страница 5
Что еще запомнилось?.. То один, то другой сельчанин, простой рабочий, подойдет к нашей компании и скажет отцу: «Сергей Иваныч, давай выпьем!» И Сергей Иванович никогда не отказывался. Выпьют они, обменяются рукопожатием – «Доброго здоровья!»…
Автору 9 лет
Это были 50-е. А в 60-х, когда благосостояние советских граждан понемножку подросло, все стали уже по своим домам отмечать «всенародные торжества». Кто-то мог себе позволить «палку» копченой колбасы и даже икорки к праздничному столу (покупали, конечно, ее не в поселке, а в Москве). А менее обеспеченные обходились салатом, капустой, картошкой с тушенкой. Обязательно подавалась селедка с луком. Общим на всех столах было одно: немалое количество водки, вина, самогона. Помню, когда я приезжал на праздники домой из техникума, хотелось скорей повидаться с друзьями, вместе посидеть, отметить праздник, как бывало раньше. И вот – выхожу я в центр поселка, к магазину, – а там разве что редкий прохожий. И это в полдень! Мне поначалу казалось: наверное, что-то случилось?! Внезапная эвакуация?! Стихийное бедствие?! Но нет, просто все сидели по своим домам. Разве что особо неравнодушные к выпивке располагались в чайной.
Это сегодня, когда у меня за спиной без преувеличения несколько эпох в жизни страны, сознаю, что имущественное неравенство людей разобщает. А тогда совершенно не понимал, почему все так изменилось. Вроде бы люди те же, а жизнь другая!..
В раннем детстве я ходил, конечно, в детский сад. Потом – школа. Всё шло, казалось бы, своим чередом. Но когда учился уже в первом классе, случилось несчастье. Тяжело заболел отец. Сначала мы думали, что не слишком серьезно. «Что-то с ногой». Ему вовремя не оказали хирургическую помощь. А это был тромбофлебит, или, как тогда говорили, закупорка вен.
Примерно месяц отец пролежал в московской областной больнице, мы ездили его навещать. И я, разговаривая с ним, даже подумать не мог, что он серьезно болен.
Помню, темный декабрьский вечер, мы укладываемся спать, звонит телефон – мама сняла трубку и вдруг начала плакать… Отцу было всего 43 года…
Несколько друзей и добрых знакомых отца поехали в Москву на полуторке и привезли оттуда гроб с телом. Поставили на стол в нашем доме, в большой комнате. Долго не решались открыть крышку. Потом один из них поднял ее и прислонил к стене. Увидев бледное, застывшее лицо отца, я почему-то не испугался, еще не осознав, что больше не поговорю с ним никогда.