– Молодой человек, что мы там не видели по-вашему? Смелее давайте, у нас ещё три пациента сегодня кроме вас, – отрезвляющий голос вернул меня из этих мимолётных грёз, хотя на самом деле прошла всего пара мгновений.
Один момент и я уже на разборочном столе, совершенно без одежды, покрытый только гусиной кожей от нарастающего волнения и неловкости. Персонал профессионально и спокойно берётся за дело: в первую очередь фиксируются конечности и голова, затем в вену правой руки вводится катетер и приматывается на предплечье, кто-то наконец-то догадывается и любезно прикрывает простынёй мою нижнюю половину. На средний палец левой руки закрепляется датчик, после чего я могу слышать своё участившееся сердцебиение не только в голове, но и в ушах.
– Кто сегодня на смене?
– Иван Богданович.
– Всё будет хорошо. Сейчас общую анестезию введём, вы мягонько уснёте, а очнётесь, когда всё уже закончится. Абсолютно ничего не почувствуете, боли тоже совсем не будет.
Медсёстры общались между собой и иногда обращались ко мне, видимо, по округлённым глазам читая, что это сейчас жизненно необходимо.
– Так, кто у нас тут сегодня? – краем зрения вижу, что в помещение входит врач, на ходу натягивая на руки новые хирургические перчатки.
– Надрез на животе нужен. Два кубика этомидата ему уже ввели.
– Вводите три. Вы же видите, что его не берёт обычный объём, вес у пациента довольно-таки большой.
Я пытаюсь что-то ответить или даже возразить, но в этот момент понимаю, что уже не могу этого сделать. Мышцы челюсти и сам язык совершенно не желают слушаться, только что бывшей чёткой картинка перед глазами начинает расплываться. Последним движением перед отключкой мне удаётся немного повернуть голову вправо, где потухающим взглядом замечаю присоединённую к катетеру капельницу.
Первая волна абсолютной лёгкости и эйфории выносит моё сознание из тела. Странные картины из прошлой, возможной и будущей жизни проносятся перед глазами, лихорадочно перекрывая друг друга. Реальные события и воспоминания из детства перемешиваются с яркими фантазиями из той же части жизни. Ощущение тотальной безмятежности сменяется чувством полной прострации, снова и снова чередуясь между собой.
Детская комната… Мост над рекой… Самодельная гитара… Длинный шприц… Бассейн с голубой водой… Красивая девушка со светлыми волосами…