«С этим новым способом я могу усваивать до пятидесяти процентов
от поглощенных ресурсов, Клер сказала, что она может поглощать
почти шестьдесят процентов, а значит, мне есть куда расти. Хотя,
возможно, все дело в том, что я ем очень много природных элементов,
намного больше, чем даже моя сестра, а ведь чем больше энергии
поступает в организм, тем сложнее ее грамотно распределить. У меня,
кстати, хорошее пищеварение, Клер как-то сказала, что просто не
может на данном этапе есть больше красных камней и горного
хрусталя, чем уже ест, ибо они просто не перевариваются. А я ем и
ничего, хмм, к чему бы это? Возможно, у горных драконов просто
слабые желудки, да и пальцев у них всего три, а у меня целых пять!
И все казалось бы хорошо, но… Почему я такой маленький то, в конце
концов, что это за проклятье такое! Ай, ладно, зато я летать умею,
а остальное это все комплексы, ну их в болото».
Не став более отвлекаться на дурные мысли, Аурум постарался как
можно лучше сосредоточиться на культивации. Он хотел достичь пика
мастерства в его новой технике, а уже после съесть подаренную ему
громовую вишню, тогда эффект от нее должен был быть
максимальным.
Так прошел еще один месяц, и настала вторая половина лета,
ознаменовав собой, конец мирной жизни Аурума и начало его необычных
приключений.
* * *
В самом центре живописной горы, на которой базировалась секта
горных драконов, находилась вымощенная камнем площадь, на кое
располагались разнообразные, оставленные Пустынной империей,
здания. В основном драконы секты не жили здесь, по банальным
анатомическим причинам, но вот главная семья, три члена которой
могли превращаться в человеческую форму, облюбовали это место и
сделали из всей площади свою резиденцию, раскинувшуюся на десять
квадратных километров.
Главным зданием резиденции стал малый дворец, принадлежавший
ранее высокопоставленному члену Пустынной империи, а теперь
служивший залом для аудиенций у главы секты.
Сейчас, когда сам глава со своей дочерью отсутствовали, бразды
правления полностью легли в руки его жены, очень гордой и
своенравной особы, славящейся своей злопамятностью.
— Сыновья мои, — произнесла женщина лет тридцати, сидящая на
большом каменном троне, — ваш отец и сестра сейчас вовсю трудятся
на благо семьи и секты в целом, поэтому мы не можем оплошать и
должны держать все на острове в железных когтях справедливости и
правды. Вы согласны со мной?