– Удивительно, что ты почти цел, – сказал наконец Лем.
– Да, удивительно…
– На тебя что-то напало?
Я посмотрел на лекаря.
– А что на меня могло напасть?
Лем пожал плечами и отвернулся к полкам с лекарствами. Потом передумал, залез в шкафчик под столом и достал бутылку.
– Не знаю. С полей обычно не возвращаются. Прямо как из-за границы.
– Ну а я вернулся.
– Выпей. – Он протянул бутылку. Я понюхал и поморщился.
– Без этой дряни справлюсь. Я тебе новых слов принес. Заплатишь?
Лем сел на стул, готовый слушать, и сам отхлебнул из бутылки.
– Говори.
– Экзамен. Телевизор. Актеры.
Он сначала обрадовался, готовый впитывать новые слова, но тут же разочарованно поник.
– Ну… Как будто говоришь что-то знакомое, но нет того тепла, как от «солнца». Понимаешь?
– Еще как.
Я поднялся на локтях, сел в кровати.
– Где мы, Лем? Что это за место? Зачем здесь столько фабрик, чем заняты все люди? Что за границей? Почему никто ничего не помнит?
Лекарь развел руками.
– Если бы я знал.
– Когда я очнулся, мне казалось, ты все тут знаешь. А если не ты – то кто?
– Может, Каин? Он здесь дольше всех.
– Ага, так он мне все и рассказал…
Я осмотрел руку. Форму придется доставать новую, эта – как будто с бездомного стащил, порванная, вся в земле. Может, Тропа заштопает? Надо вернуть ей веретено. Не хочется таскать с собой собственную судьбу, потеряю еще.
– Если он не расскажет… Я знаю, кто может. – Лем сказал это неохотно, будто я его заставил. Что за интонация? Не хотел говорить – просто промолчал бы, к чему это кривляние?
– Кто?
– Я пока не могу сказать. Точнее… В общем, сначала мне нужно у него самого спросить. Если согласится, я закину пустое письмо тебе в ящик, хорошо? Это будет значить, что он согласен. Зайдешь ко мне в тот же вечер, и я тебя провожу.
– Какие секретные операции, с ума сойти.
– Иначе никак, братец…
– Орф, – поправил я. – Я вспомнил, как меня звали раньше.
– О, поздравляю! – Моему имени Лем обрадовался больше, чем «телевизору» и «актерам». – Вижу, ты в порядке. До дома дойдешь? Тебе бы поспать да перекусить, к утру будешь здоров. Видимо, тот, кто тебя «не ранил», тот же и залечил.
Домой… Слово Лем помнил, а догадывался ли о его истинном значении? Что дом – это не просто четыре стены с крышей и кроватью? Я не помнил свой прежний дом, но точно знал: там было что-то еще. Что-то такое, что нельзя купить и поставить в уголочке. Дита?.. Нет, ее в доме не было, но я отчетливо понимал, что с ней в четырех стенах стало бы гораздо лучше.