От воительницы к матери. Женские образы в искусстве - страница 7
Якопо Тинторетто выбирает этот сюжет, чтобы не только во всей красе показать ту, что заставила Зевса изловчиться, но и добавить многочисленных деталей. Роскошный интерьер, собачка у ног дочери царя, служанка, не совсем понимающая, что происходит, но пытающаяся собрать монеты.
Кстати, а почему монеты? Ведь в оригинале был золотой дождь. Дело в том, что со временем Даная стала прообразом женщины, которую можно купить. Грубо говоря, проститутки. Держите это в уме, ниже еще вернемся к этому, а пока обратимся к другой Данае, написанной рукой художницы эпохи барокко, Артемизии Джентилески.
Что осталось неизменным? Кровать, служанка, монетки. Что добавилось? Одна важная деталь – удовольствие от процесса, которое получила сама героиня. Запрокинутая голова, руки, сведенные ноги и, конечно, прикрытые глаза говорят о том, что автор работы, в отличие от мужчин-художников, знает женскую физиологию, что называется, изнутри.
«Перед Данаей Рембрандта я умер от упоения», – писал Корней Чуковский. Что же его так впечатлило? Может быть, отличие ее от тех образов, которые мы уже рассмотрели? Человечность. Она удивительно естественна: грудь меньше принятых стандартов, бедра крупнее, чем «нужно», живот расслаблен. Известно, что Рембрандт Хармес ван Рейн, голландский мастер XVII века, написал «Данаю» для себя. С кого же?
Рентген, сделанный в середине XX века, выдал лицо его жены Саскии в жемчужном ожерелье, так любимом ею. Когда она умерла, утешила художника другая женщина – Гертье Диркс, няня сына. Именно ее черты и тело обрела Даная, которую мастер переписал.
А где же золотой дождь – cпросите вы вполне справедливо. Изначально дождь был, а Даная со старухой смотрели вверх. Почему же художник внес изменения? Может быть, он изобразил прощание с Зевсом? Дождь прошел, остался лишь свет. Свет, озаряющий расслабленное после любви тело на краю постели, частично прикрытое легкой простыней, и лицо, полное радости и надежды на скорую встречу.
«Даная», Рембрандт Харменс ван Рейн. 1636–1647 гг.
Лишь деталь в виде личика страдающего Купидона вернет нас к теме продажной любви и Данае как аллегории женщины, чьи чувства зависят от количества монет.
Кому, как не Эдуарду Мане, был известен упомянутый мир полусвета? Именно его представительницу он изобразил на своем скандальном полотне, изящно назвав «Олимпией».