Марфа грустно улыбнулась:
– Если можно, то я совсем не против, мама.
Евдоксия прошла в предбанник, помогла раздеться невестке, сложив аккуратно всю её одежду на скамейке, и проводив её в баню, взяла деревянный ушат, налив туда горячей воды, стала выстирывать грязную одежду Марфы.
Немного успокоившись, после бани, Марфа позволила свекрови помочь себя одеть и, войдя уже в дом, сразу прошла на кровать и уснула крепким сном. Во сне ей все снилось золотое поле, озаренное полуденным солнцем и уходящая вдаль мать с новорожденным братом. Они все шли и шли, не оборачиваясь, не замечая Марфу, которая пыталась их догнать, но как бы она не старалась, это не удавалось ей сделать. Проснулась она уже рано утром, прямо перед рассветом. Федя спокойно сопел во сне рядом, подложив свою детскую ладошку под щеку, пуская слюни тонкой струйкой на пуховую подушку. Марфа осторожно встала с постели, чтобы не потревожить хрупкого сна сына и, накинув на плечи платок, вышла во двор, где уже светлело, и на горизонте появлялись первые лучики солнца. И все-таки как хорошо тут, когда кругом тишина и покой. Марфа потянулась, глубоко вдохнула свежий утренний воздух и вошла снова в дом, чтобы затопить печь и поставить в чугунке вариться кашу. Забот, кроме как этого, было еще много. Как раз к этому времени встала Евдоксия, которая могла взять часть забот на себя. Марфа, натянув старые войлочные чуни, решила выбежать во двор, чтобы подоить корову, выгнать её на пастбище, убрать после этого коровник, выгнать птицу на улицу, собрать яйца за ночь, вычистить птичник и бежать на огород, где работы тоже было до самого вечера. Весь день Федя бегал по улице с Фиской, а Никита и Николай Феофанович уехали в соседнее село, вот только зачем, никому не сказали. Фотиния убежала на речку, проигнорировав просьбы мачехи и родной бабки о помощи по дому. Тогда Евдоксия и решила, пока они с Марфой остались одни в доме, она окурит помещение, принесенными от Ершихи, травами. Взяв потрепанный худенький пучок, Евдоксия, подошла к лампадке, которую зажгла еще с утра, и поднесла пучок к маленькому фитильку. Трава не сразу занялась огнем, но как только разгорелась докрасна, выпуская едкий дым, Евдоксия тут же его погасила и пошла к порогу, начиная с сеней, окуривая все углы, все темные места. Марфа как раз вошла в сени, когда они были наполнены едким дымом от трав. Она встала у порога, немного откашлявшись, и как завороженная смотрела на свекровь, а потом посмотрела в ту самою сторону, где вчера видел её сын того, которого он назвал своим отцом. Сначала она ничего не видела из-за дыма, но присмотревшись, она вдруг уловила движение и похожее на человеческий силуэт. По телу пробежался холодок, руки немного задрожали, но Марфа, смотрела, все в тот самый угол, не отрывая взгляда. Она видела, как полупрозрачная тень как будто заметалась, пытаясь найти, как птица, выход из клетки, как из его рот беззвучно издается вопль.