Через несколько лет Уна вновь столкнулась со своим отцом. Он выходил уже не из питейного заведения, а из опиумного притона. Уна замешкалась на пару секунд, раздумывая, стоит ли подойти к нему. А вдруг он ее не узнает? Уна была снова чисто и опрятно одета – ведь Марм Блэй строго следила, чтобы в ее банде у всех был приличный внешний вид. К тому же за это время Уна вытянулась как минимум на голову. Сначала его почти остекленевшие глаза смотрели будто сквозь нее. Потом на миг его взгляд просветлился: «Уна, a stór!»
Мое сокровище. На их родном и почти забытом ирландском. Он называл ее так, когда она была еще совсем маленькой, а мама была жива и полна сил. Еще до войны. Когда они были вместе, здоровы и счастливы. Но, увы, взгляд его тут же стал снова отсутствующим и остекленелым. Уна молча положила ему в карман несколько долларов и проводила взглядом.
Уна вздрогнула, стряхивая с себя воспоминания. Правило номер четырнадцать: прошлого не вернешь. Уна прислушалась и, убедившись, что соседки по квартире все еще пререкаются из-за ведра с золой, вынула из своего тайника копилку. Серебряные запонки с рубинами сверкнули в свете свечи. Хорошенькие. И довольно искусно сделанные. Меньше чем за сорок она их не отдаст. Уна спрятала запонки в одном из потайных карманов юбки, вместе с булавкой Барни. Посмотрим, сколько Бродяга Майк даст за нее. Она прихватила с собой и латунный кастет на случай, если Бродяга попытается отнять у нее запонки, не заплатив.
Едва Уна успела убрать копилку в тайник, как дверь с шумом распахнулась и в спальню ворвалась разгоряченная Дейдре.
– Мы разыграли на спичках. Черт, ну почему короткая досталась именно мне? – взвыла она, рухнув на соломенный тюфяк, который служил ей кроватью. Ни у кого из девушек не было ни настоящей кровати, ни матраса. То, что служило матрасом, лежало прямо на полу.
Но однажды у Уны обязательно появится хорошая кровать с мягким удобным матрасом. Запонки, что еле слышно позвякивали в ее кармане, помогут ей в этом.
– Не мешкай с этим, а то снегом все заметет.
– Может, ты вынесешь? Пять центов!
– И не подумаю!
– Ладно! Слушай, а бумажки у тебя нет? Мне бы в туалет… Раз уж все равно придется тащиться на улицу…
Уна взяла газету, оставшуюся от Барни, оторвала кусок и протянула Дейдре.
– Вот, возьми.