Джон поднялся, а потом долго стоял неподвижно, прислушиваясь к звукам ночного города: вдалеке гудели сирены, в соседнем квартале надрывалась сигнализация, громыхали выстрелы. Он определил, что стреляли из девятимиллиметрового полуавтоматического пистолета. Всё это он уже слышал и, кажется, даже не один раз. Дежавю?
– Что за чёрт? – только и мог произнести парень несколько раз подряд, как и Кэтрин Брустер, не в силах сразу понять, что же произошло с ним.
Он повернулся и посмотрел на свой лагерь и мотоцикл – «Триумф-Бонневиль». Видавший виды байк, но на хорошем ходу. Спереди и сзади от водителя висели седельные сумки и ранец с разным барахлом: одеялом, палаткой и одеждой. Снаряжение для туриста. Или для человека в бегах, как он.
Какой-то внутренний голос приказывал ему уехать. Немедленно! Если всё то, что он пережил, не было сном, самым реалистичным ночным кошмаром из всех, что он видел, то, похоже, он попал в петлю времени, и день, уже пережитый им однажды, повторяется. А значит, что всё можно изменить, и у него ещё есть шанс предотвратить конец света! Нужно срочно ехать к клинике, где работает Кейт. Нужно предупредить её и убраться оттуда до того, как там появится Терминатрикс! Интересно, а другие: Кейт, её отец, оба терминатора – тоже оказались во временной петле?
Коннор спешно собрал пожитки и приладил их к мотоциклу. Он сорвался в ночь, наткнувшись на бордюр. Дроссель бешено колотился. Мотоцикл словно собрался уехать без него, но Джон наклонился вперёд, выкрутил газ и тронулся с места. Гортанный рокот выхлопной трубы эхом отразился от зданий.
Он оказался на Голливуд Фриуэй, шоссе 101, направляясь на север по малооживлённой трассе в час ночи. Подъехав к повороту на каньон Топанга, повернул и запетлял по извилистой дороге в горы. Знакомая дорога – всё, как в прошлый раз!
Возможно, ему удастся прибыть в клинику первым.
Джон сильно наклонялся в стороны на крутых поворотах, высекая искры подножками и оставляя царапины на дорожном покрытии.
Ему оставалось лишь продолжать двигаться. Стрелка спидометра подошла к отметке сто двадцать километров в час, об остатках здравомыслия ездока свидетельствовала лишь зелёная подсветка прибора. Единственное, что ему казалось реальным – физические законы Вселенной. Дроссель молотил, и мотоцикл мчался.