Здесь вышедшие из далекого дома, но не гонимые и не презираемые, высокие альвы Ахтэннер, Геллаир и Нэртор. Все трое – сыновья Элтраира Зеленого, внимательно следящего за похождениями сыновей с высоты своего ветвистого трона. Свист ветра и шум волн пришлись им, рожденным под сенью Пущи Леймерайг, по душе, более, чем тихий шелест листвы. Нет среди морских находников никого, кто метче кладет в цель стрелы, стоя на качающейся палубе. Росту они высокого, выше прочих, владеют луками и острогами, доспеха не носят вовсе, полагаясь в бою на ловкость.
Еще есть многие и многие, достойные и знаменитые, но здесь говорят о тех, чьи голоса возвысились, и голоса эти слышат. Славные имена прочих, но не худших, хранит Сага о Первом Альтинге, которую сочинил Снорри Ульварссон, скальд и владелец Фалин Эйя, Сокрытого острова.
От диких же людей моря должен прийти, но не явится, Бурбл, сын Умгумла: говорят, что он страшится виры, кою непременно стребуют жители Рейкьявика за прошлогоднее бессудное потопление лодки с рыбаками. Лодка шла в Дымные Столбы с уловом, взятым по договору и завету, без единой рыбешки сверх того, и потому Бурбл окажется неправ.
Порицают Бурбла, хоть он и вождь, за трусость, и потому тот утонет следующим годом: больше в этой саге о нем ничего нет…
Снорри Ульварссон
Сага о первом альтинге Ледяной Земли (фрагмент).
Спецфонд научной библиотеки имени Владимира Ильяссона, Рейкъявик
Стемнело.
– У нас есть время до тех пор, пока горят огни альтинга, – напомнил собравшимся Ингольф, сын Эрна, выбранный говорящим первым и за всех. – Задать вопросы, дать ответы, утвердить решения.
Это был необычный альтинг, необычный и непростой. Свободные жители Исландии собрались, и оказалось их многим больше целой сотни человек.
– Каждому известно, – Арнарссон повесил на крепкую шею подвеску, заклятую на громкий голос, и потому слышали его все, и каждый громко и четко, – что любое число собравшихся, превышающих сотню, неугодно могучим асам, и прежде всех – тому, что присматривает за собраниями, владыке честной правды и прямого удара, Тору Одинссону. Если, – говорящий поправился, – это число свободных не идет прямо сейчас в бой.
Собравшиеся внимали, большинство понимало, но не соглашалось: нет такого закона и обычая, чтобы любой свободный, явившийся на тинг, оказался не к месту. Каждый, кто держит меч, боевой топор или гальдур-жезл, самим этим показывает свое право на предложение и принятие решения!