– Ничего страшного не случилось, я знала, что кто-то да прикроет меня в случае чего, и это сработало. На мне и царапины не осталось…
– Я сделал тебе больно, Редж, – едва слышно произнёс мужчина. – Я почти изнасиловал тебя разозлившись…
– Дрейс, – осторожно дотронувшись до его руки, начала я, – это не ты. Скверна, к которой я обращаюсь, всегда требует платы. В этот раз она просила боли. Приятно мне было больше, – поспешила успокоить, произнося слова искренне.
Улыбка скользнула на лице, пришлось в который раз напоминать себе, что скиарий Сагариуса слишком хорош. Он даже не осознал, что инициатором жёсткости была я, требуя большего.
Наши пальцы переплелись на мгновение, но, ощутив тепло его кожи, я одёрнула руку. Слишком обманчивое чувство – для Элбрайта в первую очередь. Я не хочу, чтобы он винил себя за случившееся, но и большего дать не могу.
– Твоя скверна… что она обычно просит?
– Всегда по-разному, – уклончиво ответила, не решаясь сказать про «странности» в голове и пустоту, с которой приходится существовать рука об руку. – В самый первый раз, когда обратилась к тьме, – проспала три дня, пока организм не окреп. Как-то пришлось отказаться от еды на день, потому что в горло ничего, кроме воды, не лезло, любая пища по вкусу напоминала пепел.
– Ужасно, наверное, когда сила просит плату? – спросил Дрейс, но мне всё равно не хотелось говорить об этой части себя.
– С тех пор как я обнаружила в себе скверну, знала, что другого пути не будет. Ты ведь знаешь, что те, у кого связь с тьмой, отправляются в Мориус искать скверну, что служит источником всего происходящего. Мне было страшно в самом начале, сейчас уже нет. Я приняла её как часть себя.
– Рейни, – тяжело вздохнув, начал скиарий, голос звучал устало, но твёрдо, – я ничего не скажу о случившемся. Никакого приказа не было, и это останется между нами. Но ты должна пообещать, что подобные выходки больше не повторятся.
Я смотрела на него, чувствуя, как внутри закипает протест. Его слишком спокойный тон раздражал. Как будто он ожидал от меня покорности, как будто считал, что может диктовать, как мне поступать.
– Если потребуется, я сделаю это снова, – ответила ровно, не позволяя эмоциям прорваться наружу.
Наверное, правильнее было бы солгать, выдать обещание, которого он хотел. Это решило бы всё, позволило бы разговору закончиться здесь и сейчас. Но я не могла. Лгать ему не хотелось. Ни сейчас, ни потом.