Слова палариуса заставили вспомнить детали, которые я пыталась забыть. Каждое лицо. Каждую улыбку. Каждую шутку, произнесённую перед отправкой. Тогда мы смеялись, что, возможно, вернёмся героями, что сможем вписать свои имена в историю. Теперь эти имена выбиты на могильных камнях рядом с теми, кто отдал свою жизнь во имя службы.
Причина, по которой мертвецы начали оживать, до сих пор остаётся загадкой. Империя настаивает, что всему виной маг скверны. Человек, сломленный горем. Он потерял кого-то дорогого и, не справившись с утратой, поднял его из мёртвых, не осознавая, что творит. Эту историю рассказывали все – от императора до рядовых сандов.
Тот маг не просто оживил одного человека. Он открыл двери в нечто большее, в хаос, который не смог контролировать. Созданная им тварь стала его погибелью. Умирая, он, возможно, понял, что натворил, но было слишком поздно. Стихийное бедствие, которое он вызвал, распространилось, как вирус. Даже его смерть не смогла всё остановить.
Мракхи продолжали появляться. Они восставали из могил, будто что-то тянуло их обратно в мир живых. Империя долго не могла взять ситуацию под контроль. Нападения на поселения и города стали частью жизни, превращая её в борьбу за выживание. Тогда ввели специальные разведывательные войска – Сагариус. Их работа была важна, но не решала главного вопроса.
Отряд Мориуса занимался куда более сложной задачей, о которой, кроме скиариев, никому не было известно. Мы искали останки того самого некроманта. Говорили, что его кости могут быть источником проклятия и по сей день. Найдём их – уничтожим эту магию, и всё наладится. Но это была лишь догадка, легенда, за которую нас отправили умирать.
Теперь, слушая палариуса, я снова ощущала пустоту внутри. Все признаки указывали на то, что мы стоим перед той же угрозой, которая однажды унесла всё, что у меня было.
Я слушала холодный голос, стараясь не погрузиться в прошлое. Страх, вина, злость – всё смешалось в один ком, давивший на грудь.
– Слушаюсь, палариус! – поднявшись с места, подхватила папку и собиралась выходить, когда голос Рихтера остановил у дверей.
– Редж, – осторожно начал Сторн, – он пожертвовал собой ради твоего будущего. Не спеши умереть раньше положенного.
Мне не оставалось ничего другого, как кивнуть и покинуть кабинет, чьи стены давили так же сильно, как вся жизнь в последние два года…