– Да ты чего, Жор, смешно же!
– Смешно? Может, сам тоже осмелишься голым по всей деревне пробежаться? Или на велике проехать? Или все вместе езжайте, чтоб от смеха обоссаться! Слабó?
Мальчишки и девчонки притихли. Им отчего-то стало боязно. Ясно, что Георгий против них в одиночку ничего не предпримет и голыми бегать не заставит и с кулаками не бросится, но вид у него был грозный, разъярённый даже.
– Сопляки! – Жора сплюнул на пыльную дорогу и стянул с себя футболку. Следом к велосипедному колесу упали шорты и подростковые трусы-боксёры. – Я вам Светку обижать не позволю. Кто обидит – будет иметь дело со мной. А пока – объеду круг по деревне голым, пусть знает, что я за неё – горой!
Вероятно, чувство справедливости Георгий унаследовал от отца. И было оно у него такое же… необычное.
Девчонки зашушукались, но уже не смеялись. Им было стыдно и неловко смотреть на голого Георгия. В карты играли обычно под вечер, в беседке, там было сумеречно, а стол скрывал тех, кому вдруг доводилось проиграться до полного раздевания.
Кто-то из парней мотнул головой, мол, поехали, понаблюдаем, но остальные предложения не поддержали.
Георгий между тем ехал по деревенской дороге. Медленно, чтобы никто не подумал, что он стесняется. Пусть каждый, кому вздумается, выглядывает из-за заборов, рассматривает, тыкает пальцами, ржёт. Пусть этот поступок станет своеобразным актом самопожертвования во имя девочки, которая ему не безразлична.
Люди выглядывали из окон, головы зевак возвышались над штакетинами заборов, многие кричали:
– Оденься, не позорь родителей! – но почему-то никто даже не подумал вынести Георгию, например, рубашку или полотенце. Так же было и со Светой: предпочли отсидеться дома, хотя слышали наверняка крики и улюлюканья, видели бегущую Светку. Сложно, что ли, было покрывало какое-нибудь дать?
Он объехал круг. Приятели так и стояли на прежнем месте. Георгий молча оделся. Евгений за этот поступок при встрече крепко пожал парню руку. Отец назвал дураком.
***
Света по обыкновению нашла утешение в слезах и хандре. Она проплакала до позднего вечера, отказалась ужинать, наутро вышла к столу в дурном расположении духа и попросила отца не донимать её разговорами. Гале звонить тоже не стала: сестра могла шутками-прибаутками разогнать Светкины страдания, а ей этого не хотелось. Горе должно быть всепоглощающим, отдаваться ему надо со вкусом, чтобы прочувствовать на всю глубину, до самого мелкого камешка на дне! Свете нравилось из каждого грустного события своей биографии извлекать максимум скорби!