– В Секретариат нужно – отметиться.
Курт фыркнул и закатил глаза. Следом глаза закатила я. Ох, и нарвется же он однажды.
– Тебе когда идти?
– Скоро.
– Курт!
– На следующей неделе.
– Не откладывай до последнего дня. Сходи пораньше.
– Обязательно, схожу, отмечусь, ручки там поцелую, в ноги поклонюсь. На коленях перед ними ползать буду: «Пожалуйста-пожалуйста, отметьте меня, я ведь так хочу, чтобы меня считали, на мне клеймо ставили, как на корове на убой, и переезжать запрещали».
– Никто не запрещает тебе переехать, можешь свалить, когда захочешь.
– Схожу я, отстань.
– И посуду помой, – бросила я, перекидывая сумку через плечо.
Я двинулась к двери, но затормозила у порога. С коврика у двери, светло серого от времени, на меня уставились два коричневых отпечатка ног. Я опустилась на колени и коснулась ткани. Посмотрела на края коврика – снова на грязь. Разводы стали менять цвет – с коричневого на серый, – через минуты их вообще не было видно, а коврик вновь стал монотонно скучным и потертым по всей площади. Я не люблю это делать, но пятна я тоже не люблю. Ну и плевать, что они скоро появятся вновь, но оставлю я дом в порядке. Вот такая я – посмотрим правде в глаза – занудная.
Глава 2. Надзор над Мраком
Падающие дома окружал плотный лес. Сквозь него струилась старая почти заросшая дорога, по которой сейчас ходили только мы с Куртом, да ездили редкие любители поглазеть на развалины. Дорога вела к ближайшей деревушке – Борсиппе. Мы считали, что тоже живем в ней, хоть нас и отделяла миля дубовой чащи. Здесь мы покупали еду и одежду. Конечно, у тех немногих, что соглашались продавать нам. Обычно лавочники гнали таких как мы взашей, пока ничего не украли. Но когда я доставала деньги, некоторые все же становились сговорчивее.
Дальше – еще две мили вниз с холма. Полчаса – и ты в Лагаше. Город небольшой, но стоит на берегу Тифра ровно посередине между Северной и Южной столицами, поэтому приезжих всегда много.
Я ступила на мощеную дорогу и быстро влилась в поток мальчишек-молочников со звенящими бутылками в корзинках, прачек с красными руками и клерков в серых сюртуках и с серыми лицами. Как всегда к маю стены двухэтажных коричневых домов покрывались плотным ковром плюща. Поэтому местами Лагаш походил на зеленый лабиринт. В городе я ориентировалась хорошо, и зеленые стены мне нравились, особенно, когда плющ начинал цвести. Центр же города больше смахивал на лысую макушку, блестящую на солнце.