– Фу, какой мятый,– не беря, фыркнула кассирша.
– Где ж ему не мятым быть, небось по рукам сколько ходит…
– Найдите получше,– перевалив через пик скверного с утра настроения, смягчилась кассирша. Этот задрипанный никто у меня не возьмёт.
– Это можно,– обрадовался покупатель.– Вот вам и получше, и посвежее.
– Получайте свой хлеб, протянула кассирша конфискованный батон, одновременно бросив на тарелочку рубль сдачи.
– Слава тебе, господи, разошлись,– облегчённо вздохнул покупатель, и спешно сунув, словно краденный, отвоёванный батон в сумку, сухой тяжёлой походкой направился к выходу.
КРОССВОРД
Не успела ещё Марья Васильевна убрать после ужина со стола, как супруг её, Пётр Егорыч, принялся за любимейшее своё занятие – отгадывание кроссворда. Он выложил перед собой вчетверо сложенную газету и в предвкушении удовольствия аккуратно разгладил её рукой:
– Так-с, что тут нам приподнесли на этот раз? Небось, такое напридумывали…
– Чем дурью маяться,– ворчала Марья Васильевна,– взял бы хоть дров наколол, ни полешка не осталось.
– Успеется,– выставил на нее ладонь Петр Егорыч.– Мозги тоже тренировки требуют.
Марья Васильевна безнадёжно вздохнула и ушла на кухню.
– И то верно, папаня, обязательно требуют. А то и вовсе усохнут,– поддержала отца Аксютка, уютно расположившаяся на печке с книжкой в руке.– Как натренируешь, обязательно в Академию наук сообщи; может, из трактористов в ученые переведут,– аппетитно хрумкнула она яблоком.
Пётр Егорыч не стал отвлекаться на глупые слова дочери, а весь сосредоточился на кроссворде. Заполнив почти все клеточки игры эрудитов, он вдруг неожиданно споткнулся. Сколько Пётр Егорыч ни закатывал глаза кверху, сколько ни сводил их у переносицы – ничего не получалось; не мог он отыскать в умственных своих запасах нужного слова.
– Марья! – наконец позвал он громыхавшую на кухне посудой жену.– Поди сюда.
Вытирая руки полотенцем, Марья Васильевна появилась в дверях комнаты:
– Ну, чего кричишь?
– Да слово не могу отгадать.
– Слово он не может отгадать, оказия какая,– скорчила она издевательскую физиономию.– Ну, говори, какое. Скорей только.
– Вот смотри, как тут заверчено: во Франции, значить, все женщины – мадамы, в Германии – фрау, в Польше – пани. А у нас-то как они называются?
– Как это «как у нас?» – удивилась Марья Васильевна.– А то не знаешь: по именам у нас баб кличут.