Его самолет сбили, но он остался жив, долго пробирался сквозь лес к своей части. Весь экипаж погиб, и папу заподозрили, что он покинул самолет, не дождавшись других. А командир покидает самолет последним. Его разжаловали, но потом вернули звание старшего лейтенанта за подвиги.
Эти самые подвиги Олег придумывал сам, рассказывая в детском саду про отца. Его сначала внимательно слушали, пока всезнающий и ехидный Семка не сказал:
– Ха, герой! Просто отец бросил вас с мамкой, а ты про него придумываешь!
Над рыжим Семкой часто смеялись, дразнили, вот он и старался подставлять под насмешки других.
Обидно, но друзей в детском саду у Олега не было. Однажды он принес с собой конфеты, которые кто‑то подарил для него маме – сосучий «Золотой ключик» в хрустящем прозрачном пакетике. Семка сразу бросился к нему:
– Дай конфетку, я с тобой дружить буду.
Олег охотно угостил его и других, мама учила делиться.
Она сама отдавала ему сладости, если угощали их обоих, уверяя, что не любит. Олег подозревал, что она так делает ради него, но отказаться бывало трудно.
Семка отбежал и закричал, подпрыгивая на одной ноге:
– Обманули дурака на четыре кулака. Я не буду с тобой водиться.
Вот и вся дружба.
Однажды в тихий час они разговорились с Никиткой, тихим, незаметным мальчиком. Из‑за этого его неохотно брали в игры. Лицо у него было в веселых веснушках, несмотря на постоянную грусть.
– Ты по маме скучаешь? – спросил Олег.
– Еще как! – ответил Никитка, шмыгнув носом. – Она все время на работе и на работе.
– И моя тоже.
Олег почувствовал такое сочувствие к товарищу по несчастью, что достал из‑под подушки разрисованную книжку
«Федорино горе» – про то, как посуда убежала из‑за того, что ее не мыли – и протянул соседу:
– Возьми, это тебе. Веселее ждать будет.
– Мне? – впервые лицо Никитки засияло в улыбке, и веснушки будто заплясали на носу. – А тебе… вот.
Он протянул перламутровую пуговицу, наверное, от одежды его мамы. Олег не стал отказываться, потому что понял: это в знак дружбы.
Вскоре после этого они боролись друг с другом, и Олег ловко повалил друга на землю. Никита заплакал:
– Отдавай мою пуговицу. Я больше не буду с тобой дружить…
Так закончилась и эта дружба.
Олег чувствовал себя среди ребят таким одиноким, что иногда плакал в тихий час, сердясь на медлительное время, которое отдаляло его от мамы и Джульбарса. Носовой платок с запахом маминых духов не спасал от тоски.