– Как бы то ни было, он прекрасен, – говорит Диего, склоняя голову к плечу, чтобы рассмотреть опал под другим углом. – И за эту красоту ты выкупишь свою свободу.
– Это как? Я ведь уже отдала его генералу.
– Он отвезет тебя в Англию.
– В Англию? И какая мне от этого польза?
– В том, что, хотя англичане и рады убивать, похищать и продавать нас, как вьючных животных, по всему свету, в Англии держать раба незаконно.
– Это правда?
– Суд постановил, – говорит Диего, вертя камень в пальцах, – что воздух Англии «слишком чист для того, чтобы им дышали рабы».
Последние слова он с горечью произносит на языке англичан.
Я моргаю. Так вот почему камень позвал меня!
– Мне всегда везло, – говорю я ему. Бабушка звала меня счастливицей.
Он кладет опал обратно в шелковый мешочек, затягивает тесьму и встает, согнувшись, держась за балки, крепящие палубу.
– Никакого везения не существует, – говорит он назидательно, будто отчитывает малого ребенка. – Ты сама правишь кораблем своей жизни. – И уходит наверх, крепко зажав в кулаке драгоценный камень в шелковом мешочке.
Он, конечно, не прав. Мужчина может сам направлять корабль. А женщина вынуждена пристраиваться к тому, кто следует в нужном ей направлении.
Эту ночь я провела с широко раскрытыми глазами, прислонясь спиной к жесткому лафету. Я даже не могла ни двинуться с места, ни уснуть, слушая фальшивое пение матросов и шуршание крыс, скребущихся возле ног. Мне было страшно. Что теперь со мной будет? За всю ночь я ни разу не вспомнила о своих потребностях. Но больше не могу терпеть.
Я резко встаю и чуть ли не бегом направляюсь к корме. Корабль идет, плавно покачиваясь, сильной качки нет. Скрытые тенями, с обеих сторон из темноты за мной наблюдают матросы. Вслед мне летят крики, свист, нецензурная брань. Слова другие, а смысл тот же. Я теперь шлюха, а не путана, арапка, а не негритоска. Эти мужчины такие же мерзавцы, как испанцы. Мне следует остерегаться их каждую минуту.
Добравшись до лестницы, я поднимаюсь в арсенал, а оттуда – на верхнюю палубу, и полной грудью вдыхаю свежий морской воздух. Прохладные брызги оседают на лице, соленые, дарящие очищение. Ветер дует в спину, треплет волосы, бросает их вперед из-под косынки. Солнце пригревает. Я моргаю от яркого света.
Еще один короткий трап ведет на ют, где, по словам Диего, обитает генерал. Я смотрю туда с завистью: его каюта расположена так далеко и обособленно от простолюдинов.